Хозяйка шумит. Говорит, что кто-то изнутри закрылся. А кто может закрыться? Вор?! Так вещи все на месте оказались. Чудно!
– Действительно… – Какое-то смутное подозрение мелькало в мыслях, мешая сосредоточиться. – Ну и чем все это закончилось?
– А ничем… Хозяйка побежала за участковым, Витька по вызову отошел минут на двадцать, а когда опять все собрались у двери, она с первого раза и открылась. Чудно!
– Ну, может, замок какой-нибудь сложный, – предположила Лика, опуская трубку на рычаг. – Всякое бывает…
– Нет, – покачала головой Мария Васильевна, – замок самый обыкновенный, с предохранителем изнутри. Витька-то по этому поводу сильно сокрушался. Ладно, говорит, у этих, это у вас значит, у них импортный, сложный, а тут местного производства, и не открывается.
– Ну, и что же за причина-то была?
– А кто знает? Витька шумит, участковый шумит. А когда ушли все, я эту женщину видела на улице. Она говорит, что кто-то был у них в квартире. Точно, говорит, был… Милиционеру-то она не сказала, боялась, за дуру ее примет. А со мной поделилась…
– Как же она определила? – медленно опускаясь на стул, спросила Лика осипшим от волнения голосом. – Что-нибудь нашла?
– Да нет. Штора на балкон была сдвинута.
– Штора?! – брови ее поползли вверх.
– Ага, – кивнула Мария Васильевна. – Она точно помнила, что занавешивала балконную дверь. А когда пришла, занавесочка была сдвинута в сторону. Причем, говорит, небрежно так, наспех. Даже две петли оборваны.
– А что же она милиционеру не сказала?
– А докажи им, мужикам. Скажут – блажь бабья, да больше ничего. И так шуму было…
– А… а что ему на балконе-то делать?
– А бес его знает. – Мария Васильевна опустила рукоделие и пристально посмотрела на Лику: – У тебя все в порядке?
– Да, да, – поспешила она ее успокоить. – Устала очень…
– Я и смотрю – бледненькая вся, прям ни кровиночки. Отдыхать нужно побольше.
И она снова забормотала, отсчитывая петли узора.
Лика медленно поднялась со стула и поплелась на улицу. Чудовищная усталость от накопившихся неприятностей буквально раздавила ее. С трудом переставляя ноги, она добрела до машины и без сил упала на переднее сиденье. Опустив голову на руль, внезапно вспомнила про записку, переданную дружелюбным соседом.
В полумраке салона строчки плясали перед глазами, не желая никак складываться в слова. Наконец после долгих усилий ей удалось разобрать следующее: «Пацан у нас. Если хочешь увидеть его живым, плати. Первый взнос пятьсот долларов, остальное потом. Не вздумай заявить в милицию. Пожалеешь!»
– Господи!!! Господи!!! Что же мне делать?! – Зубы начали отстукивать четкую дробь. – Что же делать?! А если Олег позвонит, что я ему скажу?!
Слезы потекли по щекам, смывая макияж. Страх за Димку сковал ее по рукам и ногам. В голове пульсировала одна мысль: «Что делать?!» Надеяться на чью-то помощь не имело смысла. Единственным человеком, способным помочь в этом, был Григорий, но телефон его молчал,