деньгами он расплатился в ресторане.
Как-то Пьер принес на квартиру Самойлова книгу по гинекологии и пачку непристойных фотографий. Геннадий выбросил все это в мусорный ящик, за что друзья едва не исключили его из сообщества. Но главное, что тянуло его в компанию Пьера и Виталия, это Нина Клинцова. Она дружила с Пьером, но Геннадий оставался доволен и тем, что изредка видел ее, сидел с ней рядом, застенчиво перебрасывался с ней десятком пустых фраз. Он завидовал Пьеру.
Дом, где жила Клинцова, без преувеличения можно было назвать громадным. Здесь около двух тысяч жильцов. Во дворе играли дети и подростки.
Один из подъездов. Наверх ведет крутая лестница. Шагая по ступенькам, лейтенант непроизвольно думал, что ночами, после веселых пирушек, по этой лестнице не раз поднималась Нина Клинцова и что вот так же гулко отдавались в тишине ее неверные шаги.
Нина Клинцова училась в школе. Жили на скромный заработок матери, уборщицы детского дома, и на пенсию за погибшего на фронте отца.
Восьмой класс девочка закончила без троек. Преподаватели говорили, что она могла бы заниматься на круглые пятерки. Мать радовалась успехам дочери. Сколько мыслей и надежд связывала с ней усталая женщина!
Конечно, были и огорчения. Анне Семеновне стали говорить, что Нина выбрала себе подруг из числа самых худших и недисциплинированных воспитанниц детдома.
– Не искать же ей подруг на другом конце города. Кого знает, с тем и дружит, – отвечала мать.
Скоро дочку стали подозревать в краже мелких сумм у воспитателей. Мать с негодованием отвергла оскорбительные догадки. Ее заботам о дочери не было границ. Придя утомленной с работы, Анна Семеновна мыла посуду, убирала за дочерью постель, приводила в порядок ее одежду. А между тем Нине шел семнадцатый год.
– Мама, приготовь покушать.
– Мама, почему простыню не постирала? – только и слышалось в доме.
– Повзрослеет – поумнеет, – успокаивала себя мамаша и спешила выполнить каждое желание дочери.
А Нина? Нина стала уже покрикивать на Анну Семеновну. И не только на нее, но и на учителей в школе, на подруг.
Вскоре ей плохо стали даваться науки. Зато хорошо давались танцы. Джаз поразил ее в самое сердце. Перед трелями кларнета и грохотом тарелок поблекло все.
Литература показалась скучной, алгебра – сухой, география – ненужной. И важно ли, в самом деле, знать, танцуя вальс «Голубой Дунай», где протекает река с таким названием – в Австрии или в Новой Усмани?
Вижу в сумерках я-а-а
в платье белом тебя-а-а… —
напевала Нина, возвращаясь глубокой ночью домой. И никто: ни мать, ни школа – не видели, в какие «сумерки» попала Клинцова.
Первая четверть девятого класса завершилась твердыми двойками.
Перессорившись с учителями, Нина забрала личное дело и перешла в школу рабочей молодежи.
Однако просидеть более одного урока у нее не хватало сил. Как только близился роковой девятый час, время