к одному из семи чудес света. Я чувствовала себя как новенькая в классе, и мне было приятно, что нашелся человек, который протянул мне руку помощи. Я последовала за ним, держа наготове ручку и блокнот, и услышала за спиной шепот:
– Эта посимпатичнее предыдущей, хотя у нее такой вид, будто она делает нам одолжение.
Когда поздней ночью я оказалась в парке «Тамариска» и до меня вдруг донеслись голоса, меня охватил такой ужас, что я чуть не потеряла сознание.
Я всегда была пугливой. Одно время домашние называли меня в шутку «тварью дрожащей», и, должна признаться, это прозвище мне подходит гораздо больше, чем имя Джулия. Например, я каждый раз подпрыгиваю на месте, если сталкиваюсь с человеком, которого не ожидала увидеть. Спуск «плугом» на лыжах по трассам среднего уровня сложности для меня сродни экстремальным видам спорта, и я воплю как пожарная сирена, завидев незнакомую собаку.
Однажды – мне тогда было лет пятнадцать – я услышала из кухни крик матери. Не раздумывая, я бросилась на помощь. Она пыталась сбить пламя, полыхавшее на сковороде. В голове у меня тотчас же возник план: схватить тряпку, намочить ее водой из-под крана и, соблюдая меры предосторожности, бросить на сковороду. Но все это происходило лишь в моей голове, а на деле у меня хватило духа лишь пробормотать: «Прощай, мама», и с криком броситься наутек.
В другой раз, когда я ждала Марка возле его офиса, какой-то мужчина настойчиво постучал в окно моей машины. Было уже темно, на футболке у незнакомца был изображен котенок, что мне показалось подозрительным. Объятая страхом, я открыла окно и брызнула ему в лицо из баллончика со слезоточивым газом. Оказалось, это был коллега Марка, который взял на себя труд предупредить меня, что Марк задерживается.
Итак, когда в эту ночь до меня донеслись голоса, мои ноги подкосились, горло пересохло и сердце забилось в ритмах Дэвида Гетта[4].
И зачем я потащилась ночью в этот парк?
Мне не удалось заснуть: слишком много впечатлений и мыслей теснились в голове. Подходящий момент, чтобы выкурить сигарету. У меня была пачка в машине, и я не нашла ничего лучше, как спуститься за ней, а оказавшись в парке, решила прогуляться. Но в свете луны я не заметила, что увлеклась и удалилась от флигеля. Услышав чей-то разговор, я вдруг поняла, что нахожусь в глубине парка, и, сколько бы я ни кричала, никто меня здесь не услышит. Справедливости ради надо сказать, что в этот вечер я устала так, что была готова на любое безрассудство.
Я велела себе глубоко подышать и успокоиться. Уже далеко за полночь, и, принимая во внимание холод (мой нос заледенел, а температура на улице была как в брикете мороженого «Haagen-Dazs»), вряд ли кому-то еще могла придти в голову идея отправиться на прогулку. Скорее всего, голоса мне послышались. Сейчас я дойду до флигеля, поднимусь в свою студию, запрусь на ключ и спокойно усну. И это все, что может со мной произойти сегодня ночью.
В несколько прыжков я добежала до флигеля и уже собралась открыть дверь, когда услышала шаги возле главного здания.