внутри себя ребенком, одиноким и брошенным. Почему я себя таким чувствовал, я не знал. У меня же были папа и мама. В общем-то, у меня были друзья, с которыми я иногда виделся, и в целом хорошо проводил время. Но в одиночестве – а практически всегда я и был в одиночестве – я чувствовал себя покинутым и ненужным, и это разрывало мое сердце.
Потом я стал называть первые двадцать лет своей жизни темными. Такими они и были, хотя мне иногда казалось, что это не только про первые двадцать лет.
Счастье возможно
Изменения начались после двадцати, когда случилась одна, вне всяких сомнений, прекрасная история.
По всем рейтингам я был одним из лучших студентов механико-математического факультета МГУ имени Ломоносова, если не самым лучшим. Я очень любил математику. Разбираться в доказательствах, видеть красоту и стройность математической мысли доставляло мне истинное удовольствие. Я уже и сам доказывал новые теоремы и гипотезы. Часто сами преподаватели обращались ко мне за помощью. Мой научный руководитель очень меня ценил и видел во мне большую перспективу.
После ночи, проведенной за доказательством очередной теоремы, я стоял и смотрел в открытое нараспашку окно. Я жил на семнадцатом этаже главного здания МГУ, мне дали эту комнату после того, как в ведущем математическом журнале была опубликована научная статья, в авторах которой – совместно с ректором – числился я. Я стоял и смотрел на высотки Москвы, весь погруженный в свои мысли.
Приятель вчера рассказал мне, что сталинские высотки в Москве построены в соответствии с симметричными геометрическими пропорциями, и мне захотелось самому в этом убедиться. Я взял бинокль и стал их рассматривать.
И вдруг что-то блеснуло перед глазами. Как будто солнечный свет, отразившись от окна одной из высоток, хотел мне сообщить что-то важное. Я еще не понял, что именно, но мне показалось, что он пытался до меня донести образ девушки. Девушки с длинными черными волосами, которая смотрела в окно.
Я не очень понял, как такое возможно, и продолжил смотреть на высотки. Да, определенно каждая из них – это симметричная геометрическая фигура. И определенно она была прекрасна. Так же прекрасна, как та теорема, которую я доказал с ректором. И так же прекрасна, как эта девушка.
Это была очень странная для меня мысль, я всю свою жизнь мог видеть красоту математических доказательств, но не людей и тем более женщин. А тут я отчетливо ощутил красоту темноволосой незнакомки. Посмотрев еще раз на сталинскую высотку на Котельнической набережной, я снова поймал этот образ. «Это же невозможно!» – кричал мой мозг. «Поверь, возможно все», – шептало сердце.
Я не мог поверить и решил, что это последствия тяжелой ночи. Я прилег на кровать. Но сердце билось все сильнее, и притяжение не отпускало. Глаза были закрыты, но я все видел перед собой эту красивую девушку с длинными черными волосами. Я уже не сомневался, что она красивая. Я уже видел, где она живет, и знал, как ее зовут. И я уже не мог оставаться на месте.
Я