совсем как мать, желающая утешить усталого ребенка. О ней можно сказать, что она была в большей степени матерью, чем сама мать, в большей степени русской, чем сами русские. Любила Она Англию и Россию. Я заявляю совершенно определенно, что любви к Германии, как к своей родине, Она не испытывала. Ей дорог был Дармштадт, поскольку в Ее глазах это был Ее домашний очаг, но никакой привязанности к другим областям Германии у Ее Величества не было.
Шли месяцы, и все больше крепла наша дружба с Государыней. Осенью Императорская Семья отправилась в Ливадию, где я гостила у своего дядюшки и, таким образом, имела возможность часто бывать в Ливадийском Дворце Царской Четы. В первый же день, как только я встретила Ее Величество в Ливадии, Она вручила мне комплект приданого для Тити, изготовленный Ею собственноручно. Я было удивилась, когда она телеграфом запросила у меня размер малыша, – теперь я поняла, для чего это Ей понадобилось!
Ее величество нередко заезжала к моему дядюшке и забирала с собой на прогулку моего малыша. Ребенок научился узнавать Ее Величество, и однажды, разглядывая Ее фотографию, он произнес «Бэби»; с тех пор Тити начал называть Императрицу Всероссийскую Тетя Бэби. Он знал Ее лишь под этим именем, и во многих Своих письмах Ее Величество, когда речь шла о Ней самой, ссылалась на это ласкательное прозвище. Нет нужды говорить, что внимание, оказываемое мне и моему малышу Царской Семьей, было темой для всяческих пересудов со стороны придворных.
И я пришла к определенном выводу. Я твердо решила, что никакие материальные соображения не должны повредить этой дружбе, являвшейся источником такой радости для меня. Муж мой целиком был согласен со мной и всякий раз отказывался от постов, о которых время от времени заходила речь. Государыня поняла и одобрила мою точку зрения.
– Вы всегда можете рассчитывать на Меня, если все останется прежним, – сказала Она. – Я не хочу потерять свою Лили, дав ей официальную должность.
ЛИВАДИЙСКИЙ ДВОРЕЦ В КРЫМУ
Жили мы тогда счастливой жизнью. Великие княжны на глазах превращались из девочек в цветущих, очаровательных девушек. Нельзя сказать, чтобы Они были похожи друг на друга внешне, каждая из Их Высочеств обладала характерной для нее внешностью. Но все Они были наделены милым нравом. Не могу себе даже представить, что нашлись нелюди, которые, говорят, стреляли и наносили удары штыком этим беспомощным созданиям в екатеринбургском доме смерти. Не только их красота, но и их приветливость должны были бы послужить Им защитой. Однако, если правда, что Они погибли, то лучшей эпитафией Им будут эти бессмертные слова: «Милы и прекрасны они были при жизни, и смерть не смогла разлучить их».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив