Ледяной голос на другом конце линии пытался быть мягче, чтобы выразить сочувствие, но было понятно, что, скорее всего, он сообщает подобные новости ежедневно: «Мы сожалеем… Ничего нельзя было сделать…»
Влад положил трубку. Потом поднял ее еще раз, надеясь услышать голос врача, который возьмет свои слова обратно. Услышал длинный гудок. Помедлил, положил трубку снова. Прошел на кухню, потом в комнату, потом к холодильнику. Рука сама взяла холодную бутылку водки, приготовленную для праздничного застолья. Влад наполнил стакан, сделал несколько глубоких вдохов, выдохнул и попытался «опрокинуть» стакан одним махом. Но первый же глоток уперся в горле, будто у него есть руки и ноги, чтобы упираться. Мужчина пил редко и только легкие напитки. Подавившись, стал кашлять. С досады он швырнул стакан об пол, и тот, расколовшись на несколько частей, разлетелся в разные углы кухни так же резко и внезапно, как сама жизнь. Затем Влад завыл раненым зверем и стал метаться по кухне. Со стола полетели тарелки – пустые и с заготовками для салатов. Бокалы, которые протирала жена, ложки и вилки – все с грохотом сообщало об окончании семейной жизни. Из глаз Влада текли обжигающие слезы, скатываясь по щекам, подбородку и шее.
Через несколько минут мужчина сел на табурет, где перед уходом сидела его жена. Вновь уставился в одну точку. Когда истерика утихла, Влад позвонил старшей дочери, сообщил о трагической новости и просил передать младшей. После этого, не чуя ног, вымотанный, побрел в кровать. Завтра будет сложный день: оформление документов, справок. Подготовка к… Нет, этого слова он даже представлять не хотел. Сейчас все наладится. Это неправда! Этого просто не может быть! Женя не может покинуть его так внезапно…
Лежа в кровати, Влад вспоминал, что мало времени проводил с Женей – особенно когда дети выросли и разъехались. Он тогда вообще перестал интересоваться, чем она занимается. Попытался мысленно обнять ее – и не смог. Когда он обнимал ее в последний раз? Когда целовал? По-настоящему, от души, из страсти к любимой женщине, а не потому, что это супружеский долг. Не вспомнить. Восстановить в памяти ее улыбку, волосы, походку, вид пальчиков на руках он также не смог. Всплывали какие-то обрывки совместной жизни: картинки, запахи, смех. Но Влад поймал себя на мысли, что все это происходило еще в молодости. Ведь он не знал, что может случиться такое горе, поэтому никогда не запоминал специально. Влад считал, что имеет в распоряжении целую вечность для запоминания. Или даже что запомнить – не важно. А какого цвета ее халат, в котором она вечно стояла у плиты? Синий? Нет-нет. Зеленый такой, в цветочек…
Влад лежал на спине и плакал, умоляя Бога повернуть время вспять, чтобы была возможность исправить ошибки и запомнить жену. Провалился в сон под утро, по привычке лежа на своей половине кровати.
***
Влад открыл глаза: за окном сумрак – светает в конце ноября поздно. В комнате также темно. И тут его сознание пронзила острая боль: «Женя!» Он перевернулся