поросшей мелкой растительностью и кустарниками.
– Давай здесь, – сказал Иван, отойдя от вертолета на сотню шагов.
– Ну, прощайте зверьки, будьте осторожны, и долгих лет жизни! – сказал на прощание Семен, и, положив руку на плечо Ивану, проговорил:
– Я буду ждать тебя в вертолете.
– Узнаешь ли эи места, дружок?! – присев на траву, рядом с нами Иван.
– Это твои родные места. Эта степь образовалась после пожара. Вон вдали, на севере лежит лес. Там нам удалось остановить пожар. Степь вьется далеко на восток. Нам не удалось остановить огонь, и он бушевал здесь еще целую неделю, пока не был окончательно потушен! Узнаешь ли их?
Иван показывал в сторону гор.
– Это те самые горы, где мы нашли убежище от огня. Да здесь все изменилось, – сделал паузу Иван, сам с трудом узнавая местность.
– Но я уверен, вы быстро ко всему привыкните. Я встретил тебя где-то здесь, когда в лесу был лагерь лесорубов, здесь же мы и попрощаемся!
Иван не выдержал, и из глаз его потекли слезы.
– Мне жаль, что, прождав меня три месяца, в первый же день долгожданной встречи – нам приходиться расставаться! Но пойми, так нужно, для вас и для меня. Я больше не могу держать вас в неволе! Каждый день, проведенный на базе, губит вас, делает невозможным выпуск на свободу! Я же не смогу подойти и посмотреть на тебя, зная, что обрек друга на существование в клетке.
Меня очень тронули слова Ивана, я забрался к нему на руки.
– Умница ты моя, – проговорил Иван, сквозь ком в горле, и крепко обняв меня, как дитя, потряс из стороны в сторону.
– Ну а теперь, ступай, – выпуская меня из рук, прошептал Иван прерывистым голосом, весь дрожа, как и я.
– Прощай Иванов кот, берегите друг друга друзья! – встал Иван, и медленно направился к вертолету, стараясь не оборачиваться, а я старался ни кинуться ему в след.
Я не двигался, как бы сильно меня не тянуло к нему, и лишь глазами провожал Ивана.
Сев в вертолет, и поднявшись в воздух, он в последний раз посмотрел на сидящих посреди поля зверей.
Последнее, что мне запомнилось, это его грустная улыбка, когда он прощался со мной. Его рука за стеклом вертолета, которой он махал нам. А после мы еще долго сидели неподвижно, я и Ярси, пока вертолет полностью не исчез из виду…»
VIII Западня
– Ох, уже ночь наступила, пора спать, – сказал Охва, закончив свой рассказ, и направился вглубь пещеры, оставив Усену, Риша и Иту в недоумении.
Когда все очнулись от раздумий и хотели засыпать Охву вопросами, он уже тихо посапывал из своего угла.
– Усену, думаешь, такое возможно?! – спросил тихо Риш, укладываясь на ночлег.
– Во все рассказанное верится с трудом. Чтобы человек был добрым, не-ее, – отвечал Усену, уже развалившись на земле.
– А ты Ита, что думаешь? – спросил лисенок.
Ита пожала плечами. Потихоньку все утихли и уснули крепким сном.
Проснувшись утром, никто не решился уйти без