ятаган ему в живот, едва не оставив его там. Спасла гибкость моей кисти. Я с силой вырвал ятаган, почти перерезав тело пополам, и тем же движением встретил клинок следующего врага. Мне удалось захватить его ятаганом, и за то мгновение, которое я его удерживал, я успел оглядеться. Двое моих воинов были сражены, но они успели нарушить вражеский строй, унеся с собой нескольких из них. Теперь все воины бились один на один. Я отбросил назад вражеский клинок и рубанул два раза из стороны в сторону, глубоко рассекая грудь противника. Затем бросился в гущу схватки, рубя направо и налево занятых поединками врагов. Сдвинув таким образом перевес в нашу сторону, я крикнул, что ухожу, и тут же столкнулся еще с одним врагом, ранившим моего товарища. Парировав его удар и схватив за руку, я нанес ему укол под подбородок и, наклонившись так, чтобы меня не было видно за телом лошади, направил ее в ближайшую низину между дюнами.
– Сокрушите повозки! – крикнул я напоследок и поскакал в обход.
Мой обман удался: со стороны выглядело так, будто последний противник поразил меня, а на лошадь, ускакавшую «без всадника», никто не обратил внимания.
Я скакал что было духу и вскоре поравнялся с повозками, которые мне удалось обойти на почтительном расстоянии. То и дело в промежутках между дюнами мне открывалась картина боя. Мои товарищи отбивались от оставшихся Призраков, не нанося им ударов, чтобы затянуть время. Внимание всех было приковано к ним, и мне удалось проскакать незамеченным еще некоторое расстояние. Затем я, спешившись и заняв удобную позицию, вынул лук и, вывесив ятаган, прицелился. Момент был критическим, промахнуться было никак нельзя. Один из охранников пленных был поражен. Я прицелился еще раз. Вторая стрела тоже достигла цели. Но третий охранник, поняв, в чем дело, присел за тюки. Это встревожило меня, но вдруг там началась какая-то отчаянная возня. Приглядевшись, я понял: пленные, очевидно, испугались, что сейчас их могут начать убивать, и, будучи связанными по рукам и ногам, умудрились напасть на охранника. Теперь они как могли боролись с ним, не давая ему пустить в ход оружие.
Поняв, что нужно спешить, я громко и протяжно свистнул, чтобы дать знак товарищам, и вскочил на коня. Скакать оставалось совсем немного, да и скрываться было уже не нужно. Я увидел, как семеро оставшихся моих воинов разделались с последними врагами и, выстроившись в ряд, натянули луки. Наблюдавшие за боем, высунувшись из-за своих повозок, не успели опомниться. Жутко взвизгнув в раскаленном воздухе, безжалостные стрелы градом посыпались на них, навзничь опрокидывая пораженных. А мои товарищи уже мчались вперед, размахивая шамширами. В мгновение ока они перемахнули через повозки, опрокинув и разметав оставшихся разбойников.
Я же продолжал скакать, подгоняемый опасением, что охранник может освободиться и начать убивать пленных. Я уже различал среди них царевича, которого хорошо знал в лицо. И вдруг я увидел, как совсем рядом с ним зашевелились тюки. Из-под них выполз уродливый бесформенный