Пришлось протискиваться через охрану и идти в дальний конец комнаты, где угадывались люди с отпечатком высшего образования на лицах. Врачи уже закончили, повесили капельницу и собирались уходить.
Откуда-то нашлась старая раскладушка, на которую и положили раненного Марка. К повязке на руке добавилась еще одна, плотно обхватывающая плечо. Слава богу, Стасу не удалось прицелиться…
– Ты как? – спросила она и склонилась над ним.
Ее волосы упали на его лицо, и Марк поморщился. Но она не успела исправить оплошность, здоровой рукой он потянулся к ней и коснулся щеки, мягко и медленно проведя по коже, после чего спустился ладонью ниже, обхватил шею и притянул к себе.
– Тише, я упаду, – шепнула Анна.
Ей пришлось в срочном порядке впиваться ладонью в металлический каркас раскладушки, чтобы не рухнуть на него.
– Это было бы кстати, – сказал он.
– У тебя очень странная реакция на ранение в плечо. Раз за разом.
Марк добился своего: нашел ее губы и сладко поцеловал. На мгновение она забылась, отдавшись его ласке, на которую еще утром не надеялась.
– Это реакция на тебя, – протянул он. – Хотя мне что-то дали…
– Определенно, – скривилась Анна, – ты тихий и довольный. Надо будет попросить выписать рецепт на оптовую закупку.
Она выскользнула из его объятий и прошла к стене, чтобы взять стул. После чего устроилась рядом с ним.
– Мы здесь надолго? – спросила она, придирчиво оглядев его с ног до головы и вернувшись взглядом к металлической тумбе, на которой остались препараты и шприцы.
– Вряд ли. Нечетный скажет, когда придет время уезжать.
– Кто-нибудь погиб?
– Из моих?
Анна кивнула.
– Двоих ребят зацепило. Но Север в порядке.
Кажется, он хотел произнести последнюю фразу спокойно или даже безразлично, но все же царапнул…
– Отошлю его куда-нибудь подальше, – устало выдохнул Марк и закрыл глаза.
– Хорошо, – согласилась Анна.
Она поймала его ладонь и сжала. Хотелось продлить затишье, но Марк вдруг перебросил руку и начал подниматься.
– Куда? – спросила она.
– Не буду я валяться.
– Капельница, Марк.
– Какая капельница?
И он дернул шнур, вырвав иголку из вены.
– Скажешь, когда голова закружится, – недовольно пробурчала она, – если успеешь, конечно.
– А ты ходи рядом. Сторожи.
Он определенно выдохнул. Вспомнил себя. И не хотелось признаваться, но такого, хамоватого и упертого, она любила его больше всего. Тем более, Анна знала, что на этот раз он легко отделался, много легче, чем когда порезал себя. Помощь оказали быстро, да и крови он потерял не так много. В который раз повезло.
– И я бы не отказался от чая, – сказал Марк.
Он уже натягивал на себя белую футболку, нещадно растягивая