новое и такое разное, с бегущими облаками и смыкающимися сводами зеленых деревьев. Это было совсем не то небо, что Розочка видела лежа на траве в дедушкином саду. А рядом сидел молоденький милиционер с добрым лицом и голубыми-голубыми глазами. Ее лицо залилось краской:
– Ну, очнулась? Че ж ты так падаешь, как подкошенная? – улыбнувшись, сказал он.
– Ну, лежи, лежи… домой тебя везем.
И девочка запомнила не голубое небо над головой, не эту необычную для нее поездку, даже не карточки, которые заботливо вложил ей паренек в руки (ведь это чудо было, что вернули, обычно потерянные пропадали!), а то, что ей было стыдно за босые грязные ноги и заштопанное бабушкой белье. Кто же знает, как именно она упала… вдруг видел кто?
И она всю дорогу домой старалась опустить короткий, из маминого платья перешитый, сарафан как можно ниже, спрятать грязные, чумазые ступни под ветошью, на которую ее положили и притвориться спящей. Стыдно, стыдно —то как, Господи!
Глава 8
Накануне Нового года Ниночка сделала сама себе подарок – не простой, а с обязательствами. Купила наконец месячный абонемент в тренажерный зал, решив, что теперь-то уж точно займется собой. Она знала, что не при каких обстоятельствах не отважится по доброй воле оторваться от домашних дел, доставляющих ей удовольствие, и от четырехлетнего сына. Уговоры подруг, убеждения мамы, всегда, надо признаться, готовой повозиться с внуком, не действовали. Мужу она нравилась всегда – стройной, как лань, и слегка округлившаяся после родов (он называл ее с любовью «сдобной булочкой», а она в ответ «сухим коржиком», сравнивая его стройное, поджарое тело с жестким коржиком из школьной столовой), поэтому причин будто бы и не было, но сама Нина знала, что пора… Тяжело стало подниматься на четвертый этаж без лифта, болела спина, носить себя такую было непросто, удовольствия не доставляло. Скоро, в конце января, должна была выйти на работу, обновить гардероб, а услышать от анорексичных продавщиц в магазинах одежды «у нас только до сорок восьмого» не хотелось. Она, признаться, стеснялась заходить в яркие, роскошные, ослепляющие своей рекламой торговые центры главным образом из-за этих уложенных, прекрасно одетых, искусно подкрашенных «консультантов» – всегда чувствовала себя в их присутствии неполноценной.
Из-за многих лет, проведенных в боли и ожидании, она потеряла интерес к моде, внешнему виду и покупала одежду только по необходимости. Приоритеты были совсем другие. Гормональная терапия, анализы, клиники, врачи, обнадеживающие, но по большей части ставившие вердикт «бесплодна» – все это было в жизни Нины. Долгих восемь лет. Но тогда она работала, и это немного отвлекало, но вечером, когда они оставались с мужем вдвоем, тишина пугала и лишала ее сна. Она поняла, что дошла до точки, когда на седьмом году ожидания, услышав от врача, что опять ничего не получилось, она, не видя под собой ног, не слыша ни пения птиц,