разлетелось вдребезги. Громко ругаясь, в дверях появился Владимир.
– Вот! – с пьяной аккуратностью, он сгрёб с угла стола посуду опрокинув рюмки с остатками водки и бросил на стол старый альбом с фотографиями. Это был своеобразный шедевр армейского творчества. Обложка была искусно украшена куском тельняшки, кожи и автоматными патронами.
– Смотри! – Володя схватил Ольку за плечо с такой силой, что из глаз у девушки невольно брызнули слёзы.
– Вот, – рычал он ей в лицо – видишь!
Она ничего не видела, ей было очень больно. Владимир понял её слёзы как эффект от произведённого им впечатления.
– Что плачешь, не плачь! – он отпустил её плечо и чуть не упал, на секунду потеряв равновесие.
– Пь….ём – он взял бутылку и обливая скатерть налил себе полный до краёв стакан – как в Афгане! До дна!
Олька молча растирала плечо. Допив водку, Владимир грузно сел за стол, откинувшись на спинку стула.
– И… ди сюда – заплетающимся языком позвал он.
Олька промолчала, делая вид что рассматривает альбом.
– И… ди ко мне, я ск… зл – он грузно стукнул рукой по столу и безумно пьяными глазами посмотрел на девушку.
– Сейчас, иду – она встала и подошла к нему – я только колбаски порежу.
– Да, давай и водки там возьми.
Она открыла холодильник и, достав колбасу, стала медленно нарезать её на кухне.
Через несколько минут она услышала громкий храп. Владимир спал, закинув голову назад с широко открытым ртом. Олька замерла стараясь производить как можно меньше шума. В такой позе она простояла минут десять.
Убедившись, что хозяин спит крепко, она подошла к холодильнику и начала быстро запихивать в сумку колбасу и консервы. Набив сумку, она сунула за пазуху квадратную бутылку водкой и, вздрагивая от каждого скрипа и шороха, выскользнула на крыльцо.
Холодная осенняя ночь подходила к концу. За покрытой золотыми листьями берёзовой рощей розовел зарождающийся восход. Глухой рык заставил Ольку прижаться к забору.
– Тихо собачка, не гавкай! – испуганно пролопотала она, пробираясь в метре от жёлтых клыков торчащих из мохнатой пасти. Казалось ржавая цепь, еле выдерживает напор огромной туши.
Только оказавшись на соседней улице, Олька немного отдышалась. Тяжёлая сумка приятно давила на плечо. В кармане весело шуршала денежная купюра. Она достала из-за пазухи бутылку и весело подмигнула красочной этикетке. На душе было хорошо и весело.
«Хороший дядечка» – подумала она про себя – «даже жалко его, немножко».
И закурив ароматную сигарету, пошла на шум трассы.
04.07.2009г.
Портвейн моего детства
– Давай, что у тебя? – Прокоп, по деловому, похлопал Жеку по оттопыренному карману школьной куртки.
Жека аккуратно выгреб из кармана жменю свежесобранных окурков и разложил их на ладони.
– Ух, какой королевский – Прокоп выхватил из кучи наполовину скуренный окурок.
– Чего лезешь –