еянные веснушками, как яйцо дрозда пятнышками.
Они набрали большую корзину и уже подходили к дому, когда солнце неожиданно спряталось – за тучей, что ли? Огромная тень накрыла сад. Сверху – вот что удивило их: сверху! – дети услышали громкий, властный голос:
– Эгей! Эй вы там! Дети! – закричали им.
Эмма и близнецы задрали головы и в изумлении открыли рты: такого они ещё не видели.
В небе висел огромный разноцветный воздушный шар, переливающийся, как мыльный пузырь. Под ним на канатах качалась необычная конструкция из бамбука. Она была похожа на гигантскую бельевую корзину, только с окнами и дверью. На самом верху было что-то вроде веранды с тремя большими телескопами, над перилами веранды виднелась окладистая белая борода и моржовые усы.
– Вы, там, внизу, – снова раздался такой грозный рык, как будто его владелец всю жизнь полоскал горло с камнями. – Вы, что ли, дети Доллибат?
– Да, – ответила Эмма. – А вы-то кто?
– Ваш двоюродный дедушка Ланцелот, разумеется! Разве мама обо мне не говорила?
Дети покачали головами. Усы раздражённо дёрнулись.
– Ну давайте помогите мне, и я мигом спущусь.
Ланцелот сбросил две длинные верёвки из отличного шёлка и попросил привязать их к деревьям. Когда он стал выпускать воздух из шара, раздалось тихое шипение, как будто кобры в корзинке заклинателя змей сами себе запели песню. Поскрипывая и постанывая, огромная корзина опустилась на лужайку – увы, на любимые розовые кусты миссис Доллибат. Дверь корзины открылась, и двоюродный дедушка Ланцелот явился во всей своей красе.
Он сдёрнул шляпу и, к великому смущению Эммы, Он сдёрнул шляпу и, к великому смущению Эммы, схватил её руку и поцеловал. Борода с усами оказалисьсхватил её руку и поцеловал. Борода с усами оказались жёсткими и колючими, – всё равно что сунуть рукуёё в стог сена.
– Ты, должно быть, Эмма, – догадался он и отступил, чтобы рассмотреть её получше. – А вы, стало быть, Айван и Конрад, бог знает кто из вас кто.
Ланцелот энергично потряс им руки, и близнецы важно назвали свои имена.
– Чудесно, чудесно, рад, что мы наконец познакомились, – продолжал он, а дети глядели на него, открыв рты. – Не удивляйтесь так-то уж. Ну, шевелите ногами да ведите меня в дом поздоровкаться с вашей матушкой.
Ребята провели его на кухню. Громогласный приветственный рык Ланцелота так напугал миссис Доллибат, что та выронила из рук тарелку с печеньем. Ланцелот крепко обнял женщину и оттиснул по смачному поцелую на обе розовые щеки.
– Салли, девочка моя, как же я рад тебя видеть! Это сколько ж мы не встречались, а? – Он восторженно её разглядывал.
– Эээ… мм… И я рада, – растерянно ответила миссис Доллибат. – Очень мило… гхм… Как вы сюда добрались?
– На дирижабле, как же ещё?! Это лучший способ путешествовать. Я всё перепробовал – на верблюдах, на яках ездил, на кораблях, аэропланах, много как, но, вне всяческих сомнений, дирижабли – удобнее всего.
– Да-да, разумеется, – неуверенно отозвалась миссис Доллибат. – Но так ли они безопасны?
– Ну конечно, господи! – последовал ответ, и Ланцелот уселся на стул, протестующе заскрипевший под его весом. – Будто в собственном доме путешествуешь. Небось беспокоишься, что дети со мной летят?
– Что?! – взвизгнула миссис Доллибат. – О чём вы?
– Ты разве не получала моей телеграммы? – удивился Ланцелот и нервно закрутил длинный ус.
Миссис Доллибат покачала головой.
– Мы отправляемся на поиски Персиваля, – объяснил Ланцелот. – Он поехал в Африку изучать горилл и не вернулся.
– Кто такой Персиваль? – спросил Конрад.
– Мой брат, ещё один твой двоюродный дед, – ответил Ланцелот. – От него нет вестей уже два года, и я волнуюсь. Надо его найти, и тут пригодятся ваши зоркие глаза и острый слух. Бог знает где он. Может, даже придётся совершить кругосветное путешествие, чтобы его отыскать.
– Но не на дирижабле же! – воскликнула миссис Доллибат.
– Дак на чём же ещё? На нём, только на нём! Детям абсолютно ничего не угрожает. Это будет величайшее приключение в их жизни, и никаких возражений я не приму, учти.
– А как же школа? – ахнула миссис Доллибат.
– Я всё улажу. Позвоню директору. Объясню, что путешествие на «Белладонне» гораздо интереснее школьной программы.
– Боже правый! Их исключат! – запричитала миссис Доллибат.
– Не исключат, – отрезал Ланцелот. – Пусть только попробуют их исключить, я лично заявлюсь в школу и порву этого директора пополам, а может статься, и на четвертинки.
Ребят привёл в восторг этот оригинальный способ обращения с их суровым и величавым директором.
– А как же я? – робко возразила миссис Доллибат, знавшая, что, коли Ланцелоту что-то взбрело в голову,