до возвращения в основное здание КГБ он не сказал ничего.
А Кемаль Аслан стоял у окна и смотрел на сиротливо приютившееся невдалеке дерево. Словно пытался запечатлеть этот образ в своей памяти. Впереди был последний день на подмосковной даче. Утром следующего дня началась операция по его переправке.
Часть 1
НАСТОЯЩИЙ ТЕХАСЕЦ
ГЛАВА 1
В этой части Хьюстона всегда бывают пробки. Он с раздражением оглянулся. Разумеется, сзади уже выросла кавалькада машин. «Теперь придется ждать», – расстроенно подумал он. Однажды на трассе между Лос-Анджелесом и Сан-Франциско он попал в такую пробку, что прождать пришлось целых четырнадцать часов. В летнюю жару, под палящим солнцем, без глотка воды. Потом оказалось, что впереди была крупная авария и сильный пожар, из-за чего движение в тот день было остановлено.
Он раздраженно откинулся на спинку своего «Шевроле». Поднял стекла и включил кондиционирование в кабине. Достал небольшой персональный компьютер. В конце концов, столько дел, что можно поработать и в машине. Но эта пробка может не рассосаться до вечера, и тогда он, конечно, опоздает на встречу, чего никак нельзя допускать. Однако выехать отсюда нет абсолютно никакой возможности. И самое печальное, что он забыл свой телефон спутниковой связи в офисе. Торопился и оставил его на столе, решив, что заберет вечером.
Срочных звонков он не ждал, а сама поездка должна была, по его замыслу, занять не более двух часов. Но если так будет продолжаться, он проторчит здесь в два раза больше без всяких надежд на возвращение. И невозможно даже позвонить.
Идущая перед его машиной белая «Хонда» ползет как муравей. Уже дважды впереди нее пролезли другие машины из соседнего ряда. Он свирепо просигналил, разглядев длинную копну светлых волос у водителя, сидевшего за рулем «Хонды». Конечно, женщина, и наверняка феминистка, из тех идиоток, которые стали в последнее время так часто встречаться в Америке. Он снова просигналил. Нет, это переходит всякие границы. Кажется, она вообще впервые села за руль.
Женщина обернулась, очевидно, что-то сказала. На ней были темные очки, но он успел рассмотреть тонкую линию губ, гневно выговаривавших нетерпеливому водителя за его агрессивность. Он взглянул на номер. Обязательно из Луизианы. Эти потомки французов всегда так экзальтированны. Чего можно ожидать от людей, которые хоронят своих покойников под звуки джазового оркестра! Он вдруг поймал себя на мысли, что рассуждает как настоящий техасец. И улыбнулся.
По непонятному капризу богов или судьбы, отразившемуся в их географии, два самых необычных, самых экзотических южных штата оказались рядом. И если в Луизиане еще сильно ощущался дух французского наследия, карнавальная атмосфера праздников, традиционные негритянские шествия, а Новый Орлеан переполняли звуки джаза, то в Хьюстоне или в Далласе играли в это время кантри. Там по-прежнему носили широкие техасские шляпы, любили красиво выделанные сапоги и гордились званием «техасец». Традиционно жители того и другого штата не любили друг друга. Техасцы считали своих соседей не совсем серьезными