что похож на водонапорную колонку во время летней засухи.
– Потрясающе! – гаркнул кто-то ему в самое ухо, и, обернувшись, Сэм узнал Фрэнка Стивенса, который как-то раз подменил на ораторской трибуне профсоюзного лидера, осужденного за мошенничество. – Жаль, на магнитофон твою речугу не записали – могли бы потом на всех углах ее продавать! Бабки заколачивать. Обалденное выступление, Сэм!
– Замечательно, Сэм! – вмешался Руди Перлман; его круглая физиономия раскраснелась и блестела от пота. – Я чуть не расплакался! Ей-богу! А где ты такое стихотворение откопал?
– В библиотеке, – признался Сэм.
Он был еще немного не в своей тарелке, но облегчение от того, что испытание благополучно завершилось, уже потихоньку уступало место сдержанному ликованию. Он даже подумывал, что не помешало бы вознаградить Наоми. Не успел он сказать Руди название книжки, как Брюс Инголс ухватил его за рукав и потащил к бару.
– Самая блестящая речь в нашем дурацком клубе за последние два года! – проорал Брюс. – А то и за все пять! Да и кому вообще нужен был этот идиотский акробат? Позволь, я угощу тебя стаканчиком, Сэм. Даже двумя, черт возьми!
2
До ухода из клуба Сэм пропустил аж целых шесть стаканчиков – угощение друзей, – а вот завершил триумфальный вечер плачевно, облевав коврик для ног с вышивкой «Добро пожаловать!» перед собственной входной дверью.
Случилось это сразу после того, как Крейг Джонс высадил его перед домом на Келтон-авеню. Сэм как раз безуспешно пытался попасть ключом в замочную скважину – задача не из простых, ведь ему мерещились целых четыре ключа и всего три замка, – когда тошнота подступила к горлу, и он просто не успел спрыгнуть с крыльца. Вот почему, отомкнув наконец дверь, Сэм просто нагнулся, приподнял обгаженный коврик и, аккуратно придерживая за углы, швырнул подальше.
Сэм заварил себе кофе, пытаясь прийти в чувство, но в это время зазвонил телефон. Очередные поздравления. Затем позвонил Элмер Баскин, которого и в клубе-то не было. Сэм ощущал себя примерно так же, как Джуди Гарланд в фильме «Рождение звезды», однако насладиться по-настоящему своим успехом мешали приливы тошноты и раскалывающаяся от боли голова. Такова кара за неумеренные возлияния с приятелями.
Включив в гостиной автоответчик, Сэм поднялся в спальню, выдернул из розетки телефонный аппарат, проглотил две таблетки аспирина, разделся и лег в постель. Веки сомкнулись сразу, мысли пьяно разбегались. И все-таки, прежде чем уснуть, Сэм успел подумать: «А ведь своим успехом я обязан Наоми… И еще – этой неприятной особе из библиотеки. Хорст, что ли. Или Борщт. Забыл. Надо бы ее тоже отблагодарить».
Он услышал, как внизу звякнул телефон и тут же включился автоответчик. «Молодчина, – подумал Сэм, засыпая. – Делай свое дело, не подводи меня».
И провалился в небытие до десяти утра.
3
В субботу утром Сэм проснулся с горечью во рту и небольшой головной болью, но быстро утешился тем, что могло быть куда хуже. Коврик