что, возможно, она переоценила свои силы, когда вызвалась выхаживать Люси Потеряшку, ей дай бог дядю Билли бы обиходить, так что, может, лучше бы им найти кого-то другого, кто согласился бы взять Люси к себе. Но Мэри даже слышать об этом не желала.
Альфи тоже все больше доставалось из-за Люси Потеряшки. В школе его не только донимали вопросами и ребята, и учителя, но еще и дразнили:
– Сколько ей лет, Альфи?
– Какая она из себя?
– А у этой твоей русалки, Альф, у нее кожа или чешуя? А морда у нее рыбья? Она вся зеленая, Альфи, да?
Зебедии Бишопу, сыну братца Дэйва, который пошел в отца и был в школе главным задирой и горлопаном, всегда лучше других удавалось задеть Альфи за живое.
– Ну, Альфичка, и как она, эта твоя русалка, хорошенькая? Она твоя подружка, да? И как, вы с ней уже целовались? Ну и как оно – целоваться с русалкой? Скользко, небось, да?
Альфи изо всех сил старался не обращать на него внимания. Но такое всегда легче сказать, чем сделать.
Однажды утром, когда они строились на школьном дворе на Треско, чтобы идти в школу, Зеб в очередной раз принялся за свое. Он зажал нос и принялся корчить гримасы.
– Фу, – заявил он, – от кого-то тут ужасно воняет рыбой. А, это, наверное, русалкой. От них воняет точно так же, как от рыб, так я слышал.
Этого Альфи уже вынести не мог. Он набросился на Зеба, и они покатились по земле, молотя друг друга руками и ногами, пока появившийся мистер Бигли, директор, не вздернул обоих за шиворот на ноги и не поволок за собой в школу. В наказание обоим было велено на большой перемене остаться в классе и по сто раз написать «Кулаки – для глупцов, слова – для умных».
Разговаривать друг с другом в это время не разрешалось – за такое, если попасться, можно было получить от Зверюги Бигли линейкой, – но Зеб нарушил это правило. Он наклонился к Альфи и зашептал:
– Мой батя сказал, у твоей русалки есть плюшевый мишка. Разве это не мило? Альфи обзавелся подружкой с плюшевым мишкой, да такой тупой, что и говорить не умеет. Она вообще не знает, кто она такая. Малахольная, чокнутая, с приветом, прямо как твой полоумный дядька, как Билли-Приплыли, – так люди говорят. Надо было его в сумасшедшем доме и оставить, ему там самое место, – так моя мама говорит. И подружка твоя пусть тоже туда отправляется и медведя своего с собой прихватит. У нее же не все дома. А еще я кое-что знаю, один маленький секрет, который рассказал мне мой батя, про ее одеяло, то самое, которое батя нашел на том острове. Я все про него знаю, да. Она немка, поганая колбасница, твоя вонючая подружка, что, скажешь, нет?
Альфи в одно мгновение вскочил на ноги, схватил Зеба за грудки и, прижав к стене, заорал ему в лицо, почти касаясь с ним носами:
– Он же обещал никому не говорить! Он обещал! Если хоть слово еще скажешь про одеяло, значит папаша твой врун последний, и тогда я…
Альфи так и не договорил, что именно он сделает, потому что в этот момент в класс ворвался мистер Бигли и растащил их в стороны. Каждому из них