рыбачить было всяко веселее. Так что он согласился. Обещал, что попробует уломать Мэри, чтобы та позволила сыну пропустить денек в школе и отправиться ловить рыбу.
Однако все их мольбы и уговоры оказались напрасны, как Джим и предупреждал Альфи. Мэри была непреклонна: Альфи должен идти в школу, он и так уже слишком много напропускал, вечно так и норовит увильнуть от уроков. То ему на ферме надо отцу помочь, то на рыбалке. Все, с нее хватит. Джим знал, что, когда в голосе жены прорезаются такие нотки, спорить с ней без толку, все одно ничего не добьешься. Он и настаивал-то только ради сына – показать парню, что действительно хотел взять его с собой. Дать ему понять, что отец с ним заодно. Видя, что у отца ничего не выходит, Альфи встрял сам и попытался уговорить мать:
– Это же всего один день, мама, подумаешь, экая важность!
– Когда мы вдвоем, нам всегда удается наловить больше рыбы.
– И вообще, вдвоем в море всегда безопасней, ты сама так говорила, я слышал.
– И потом, я терпеть не могу Зверюгу Бигли. Все знают, что учитель из него никудышный. Только место зря в школе занимает, и вообще, вся эта ваша школа – пустая трата времени.
– Если ты позволишь мне сегодня остаться, мама, я, как вернусь, вычищу тебе курятник и привезу с берега целую тачку водорослей на удобрения. Чего ты хочешь, то и сделаю.
– Чего я хочу, Альфи, так это чтобы ты отправлялся в школу, – отрезала Мэри.
Все было напрасно. Она не уступит, хоть ты тресни. И поделать тут ничего не поделаешь. Поэтому Альфи с унылым видом поплелся в школу. В ушах у него звучали слова, которыми Мэри его напутствовала:
– Жизнь – это не одни только лодки да рыба, Альфи! Что-то я не слышала, чтобы рыбы научили кого-то читать и писать! А тебе по этой части хвалиться нечем, так и знай.
Когда он удалился, Мэри обернулась к Джиму.
– Мне нужно к ужину девять хороших рыбин, Джимбо, не забудь, – сказала она мужу. – Только оденься потеплее. Может, на дворе и весна, да только ветер свищет будь здоров, я вся продрогла, пока кур кормить ходила. Твой сын опять забыл это сделать.
– Как он чего забудет, так сразу и мой, – проворчал Джим, натягивая куртку и сапоги.
– Ну а в кого же еще, по-твоему, он такой уродился? – фыркнула Мэри, застегивая на муже куртку. Потом чмокнула его в щеку и огладила по плечам. Она всегда так делала, и это очень ему нравилось. – И кстати, Джимбо, я пообещала дяде Билли приготовить ему завтра краба – ты же знаешь, он до крабов сам не свой. Только смотри, чтоб был хороший. Не слишком большой и не слишком маленький. Старого, жесткого и жилистого он есть не станет. Он у нас тот еще неженка. Смотри не забудь.
– Не забуду, не забуду, – пробурчал Джим себе под нос, выходя за дверь. – Билли твоему не угодишь. Балуешь ты этого старого пирата, ох балуешь, вот что я тебе скажу.
– Ничуть не больше, чем тебя, Джим Уиткрофт, – возразила она.
– Да и вообще, – продолжал Джим, – старому пирату Джону Сильверу старый, жесткий и жилистый краб