бегстве свой порвал мундир…
Знаем мы этого Кира!.. Не пойдет.
После долгих споров остановились на пьесе в стихах под названием «Кулак и батрак»: о мальчике Ване – батраке кулака Пахома.
Шура взялся играть кулака, Генка – мальчика Ваню, бабушку – Зина Круглова, толстая смешливая девочка из первого подъезда.
Миша не принимал участия в испытаниях. Подперев подбородок кулаком, сидел он за шахматным столиком и думал о подвале.
Борька нарочно его обманул. Он сказал отцу, и Филин велел заколотить ход в подвал.
Что же угрожает складу, где хранятся старые, негодные станки и части к ним? Эти части валяются во дворе без всякой охраны. Кому они нужны? Кто полезет туда, особенно через подвал, где нужно ползти на четвереньках?
А может быть, Филин – это тот самый Филин, о котором говорил ему Полевой? Миша вспомнил его узкое, точно сплюснутое с боков, лицо и маленькие, щупающие глазки. Как-то раз, зимой, он приходил к ним, дал маме крошечный мешочек серой муки и взял за это папин костюм, темно-синий костюм с жилетом, почти неношеный. Он все высматривал, что бы ему еще выменять. Его маленькие глазки шарили по комнате. Когда мама сказала, что ей жалко отдавать костюм, потому что это последняя память о папе, Филин сказал: «Вы что же, эту память с маслом собираетесь кушать?» Мама тогда вздохнула и ничего ему не ответила.
Нужно обязательно выяснить, в чем тут дело. Пусть Борька не думает, что так легко его провел.
Миша внимательным взглядом обвел клуб.
А нельзя ли попасть в подвал отсюда?
Ведь клуб тоже находится в подвале, правда, под другим корпусом, но это не важно: подвалы как-то, наверно, соединяются.
Миша обошел клуб, тщательно исследовал его стены, оттягивал плакаты, диаграммы, залезал за шкафы, но ничего не находил. За кулисами в полумраке виднелись прислоненные к стене декорации: фанерные березки с черно-белыми стволами, изба с резными окошками, комната с часами и видом на реку.
Миша раздвинул декорации, собираясь пробраться к стене, как вдруг из-за кулис появился товарищ Митя Сахаров:
– Поляков! Что ты здесь делаешь?
– Гривенник затерялся, Дмитрий Иванович, никак найти не могу.
– Что за гривенник?
– Гривенник, понимаете, такой круглый гривенник, – бормотал Миша, но глаза его неотступно смотрели в одну точку.
За щитом с помещичьим, в белых колоннах домом виднелась железная дверь. Миша смотрел на нее и бормотал:
– Понимаете, такой серебряный двугривенный…
– М-да… Что за чепуха! То гривенник, то двугривенный… Ты что, с ума сошел?
– Нет, – Миша все смотрел на дверь, – был у меня гривенник, а затерялся двугривенный. Что тут непонятного?
– Очень непонятно, – пожал плечами Митя Сахаров. – Во всяком случае, ищи скорей свой гривенный-двугривенный и убирайся отсюда.
Растопыренной ладонью Митя Сахаров откинул назад волосы и удалился.
Глава 24
Подвал
Миша, Генка и Слава сидели на берегу Москвы-реки, у Дорогомиловского