такая избалованная мразь! – выплюнул Марк. – Сам не можешь додумать? Хоть постараться…
И он отвернулся, заставив себя умолкнуть. Север заметил, как напряглись его ладони, он впился нечеловеческой хваткой в руль, смяв кожаную поверхность. И Север молчал, понимая, что Марк и так с трудом сдерживает порыв все-таки хорошенько пройтись по его лицу.
– Ты объявился, когда, она, наконец, успокоилась, – Марк заговорил приглушенно и через себя, по-прежнему высматривая пейзаж через свое окно. – Мама, смотри, долгожданный сын вернулся! Девятнадцать лет дорогу искал, пока ты плакала.
Север открыл дверцу и спрыгнул на землю. Бесцельно прошелся вперед, соскользнув по отвесному спуску.
– Далеко? – издевательски поинтересовался Марк.
Захотелось ответить, что еще на девятнадцать лет. Но глупая беспомощная злоба отпустила его так же быстро, как и накатила. Север вернулся к машине и посмотрел на брата через открытое окно.
– Так за что ты меня наказываешь? – спросил Север. – За убитых из-за меня шестерок и стриптизершу? Или за то, что рос среди моих фотографий?
– Я за всё счет предъявлю, не беспокойся.
– Отлично, – скривился Север, все-таки он не мог говорить с Марком спокойно, даже если очень хотел. – Только я сам о себе всё знаю, ты мне ничего нового не расскажешь. Да, я поздно задался важным вопросом, да, черт возьми, в девятнадцать. Я поздно повзрослел, а может и до сих пор нет. И я натворил глупостей… Или как тебе больше нравится? Выходки богатенького сынка? Так, Марк? И да, я катался на новых машинах и трахал моделей по клубам, а не искал мать. Всё верно.
– Закончил?
– Нет, – Север качнул головой. – Знаешь, что самое прекрасное? Сейчас мы приедем туда, и она обнимет меня, поцелует и будет искренне рада. И ты возненавидишь меня еще сильнее.
– Так и будет.
Так и будет.
Неприлично огромный дом, обнесенный высоким забором, встретил виноватым затравленным молчанием охраны. Марк, устав за сегодня уже злиться, молча вырулил на обратный маршрут, зацепив колесами бордюр и пару садовых гномов, что с отломанными колпаками повалились на газон. Север проследил взглядом за ухоженными тропинками палисадника и уткнулся в высоченную дверь с витражными стеклами.
– Она не знает? – догадался Север.
Марк не ответил, и Север понял, что брат не стал говорить, чтобы мать не извела себя раньше времени. И от этого стало только сложнее, душнее что ли… Он все-таки запаниковал.
– Она постоянно возвращается в нашу квартиру, – произнес Марк полушепотом, будто говорил сам с собой, – в старую…
– Хрущевка на Ленина?
Из той квартиры отец и забрал Севера.
– Да, – кивнул Марк, – я вырос там.
Север подумал, как много из общего помнит брат? Помнит ли вообще что-то? Шесть лет разницы в возрасте – не самый достаточный срок. Север же видел ту жизнь лишь на старых снимках.
И она внезапно ожила, когда кварталы в нескольких остановках от еще советских заводов окружили со всех сторон и привели к нужной кирпичной пятиэтажке. Потом