чуть вытянутой формы. Нажимать на него было совершенно не больно. Марина как-то сразу поняла, что это рак. Она не подала виду, дала Вите доделать массаж, он давно перевёл разговор на другое, но когда Марина уходила, опять напомнил ей о враче. Лицо у него было усталым и озабоченным, вовсе не таким уж юным. У Марины создалось впечатление, что Витя не в первый раз с «желвачком» сталкивается.
К врачу она пошла буквально назавтра, в платную поликлинику. Осмотр, ультразвук, пункция… ну да, рак. Хорошо, что застали. Можно и нужно лечить. В первый день после официального диагноза Марина лежала на своём раскладном югославском диване, смотрела в темноте в одну точку, и вела сама с собой диалог:
– Я умру?
– Нет, ты не умрёшь. Умрёшь, как все люди, но не сейчас.
– Откуда ты знаешь? Разве можно вылечить рак?
– Можно. Спасибо Вите, вовремя застали. Ещё не поздно.
– Я не хочу умирать.
– Ну и не умрёшь. Нужно бороться.
– Я не могу. Мне страшно.
– Сможешь. За жизнь надо бороться.
– Мне страшно.
– Да, очень страшно. Кто будет со мной…
– Никто, ты же знаешь, что никто.
Марина заплакала, и долго плакала одна в темноте от одиночества, от страха, от жалости к себе, от невозможности ничего изменить. Почему рядом с ней сейчас никого не было. Как же так? Марина не могла себе этого объяснить и плакала ещё горше.
Насчёт лечения всё организовалось очень быстро: да рак, левая грудь, почти не метастазировал, но всё-таки задето несколько подмышечных лимфоузлов. Предстоит вся программа: операция, химия, облучение. Прогноз не такой уж мрачный. Марина сказала обо всём Кириллу, он молчал, стараясь избегать её взгляда, потом спросил, чем он может помочь, нужны ли деньги. Деньги, при чём тут деньги? Оказалось, что он был готов заплатить, если надо, за лечение. Да нет, есть у неё деньги, да, да, если будет нужно, она ему скажет, попросит. Кирилл ушёл, и те несколько дней, которые Марине оставались до больницы, он не звонил. Операция прошла успешно, доктор сказал, что всё убрал. В больницу Марину отвезла подруга. Она заехала за ней рано утром, и они отправились на метро на Бауманскую. Подруга уехала, а Марина осталась одна в темноватом зале приёмного покоя. Страх прошёл, появилось деловое решительное настроение. В день выписки она позвонила сыну, он сразу спросил, как она себя чувствует и чем он может помочь? Сказал, что звонил врачу, знает, что операция прошла нормально.
– Меня выписывают. Ты за мной сюда заедешь?
– Нет, сейчас я не могу. Я тебе такси вызову.
– Как не можешь? Я тебя никогда ни о чём не прошу, но сейчас ты должен приехать.
– А какая необходимость, чтобы я приезжал? Я же сказал, вызову такси. Зачем мне ехать и терять столько времени. Я вызываю… давай, счастливо.
– Не надо, я сама вызову. Не беспокойся.
– Не вызывать? Ну, ладно, как хочешь. Отдыхай. Если тебе будет что-нибудь надо, звони.
Марина была практически уверена, что Кирилл за ней заедет, отвезёт домой, сходит за продуктами,