с опаской. Впрочем, и с уважением, которое могло бы сравниться, пожалуй, разве с уважением к Верховному.
Вот этим самым Седьмым Старейшиной и был Эрик, являя собой безусловный парадокс, ведь по уставу Общины Старейшиной мог стать только мужчина, достигший солидного возраста, имеющий семью или определенные заслуги перед поселком, и избранный на пост жителями поселка и утвержденный Верховным. Каждому Старейшине полагалось доказать свое соответствие посту и верность Общине не только своим Братьям и Сестрам, но и самому Уильяму Коучу.
Эрику же едва исполнилось двадцать восемь, и к этому моменту он 9 лет официально являлся Седьмым, унаследовав свое положение от отца, что являлось в Общине нонсенсом. Старейшины не даром полагали Эрика исключением. В маленьких сообществах люди, как правило, знают друг о друге все, включая даже те прозаические подробности, которые никого не интересуют. Но вокруг Эрика загадки буквально роились, и основной была история его появления в Общине.
Однажды двадцать лет назад, в самом начале зимы, остров оказался засыпан снегом по печные трубы. Этот факт сам по себе вызывал обилие вопросов у жителей, поскольку на столь южной широте такие осадки являлись большой неожиданностью, и могли быть восприняты разве что как предвестие Апокалипсиса.
Как только жителям удалось расчистить проход до окраины поселка, где располагался домик Седьмого, Старейшины собрались у того на совет. Патрик, в то время занимавший данный пост, – был весьма скуп на пояснения. Крепкий широкоплечий блондин, швед по национальности, он даже внешне казался чужеродным не только Общине в целом, но и кругу Старейшин, в частности. Никто в поселке так и не узнал, что заставило его сменить привычный климат северных широт на влажную жару островного юга, оставив денежную профессию ведущего программиста крупного военно-промышленного холдинга, чтобы поселиться в доме у ручья, и выращивать с малообразованными селянами овощи, фрукты и зерно. Если бы не странный, отчаянный блеск в глазах, можно было бы с уверенностью отметить, что во всей Общине сам Седьмой меньше всего походил на Жреца.
Когда шестерым надоело ждать, и они обратились к Патрику с прямым вопросом, что сие климатическое событие долженствует означать, ибо действия Высших Сил все-таки находились в его ведении, швед в ответ все так же молча поднялся, набросил на плечи куртку, сунул подмышку плед и вышел из дома, даже не закрыв дверь.
Сподвижники оскорбились за Верховного. Ближайшие удивились поступку. Сам Верховный, вероятно, о чем-то догадавшись, предложил коллегам разойтись, но, выпроводив Старейшин, остался дожидаться Патрика.
В ожидании Верховный успел сжечь до основания три свечи и встретить рассвет.
К утру снег начал таять. Солнечные лучи бликовали на его кристаллах, и разбегались вокруг осколками солнечных зайчиков. По тропинкам, перепрыгивая через мелкие