уево прославился известным в истории России событием – Морозовской стачкой. Поблекшие от старости кирпичные здания фабрик и казарм, построенные для работы и проживания трудового люда, напоминают о тех далёких временах. А ведь в конце восьмидесятых годов девятнадцатого столетия по уровню развития промышленности и концентрации рабочих Орехово-Зуево занимало третье место в России после Москвы и Петербурга.
Сейчас рабочие не бастуют, но и не работают. Текстильное производство, созданное благодаря кропотливому труду нескольких поколений Морозовых, молниеносно было разрушено современными хозяевами-демократами. На старинных зданиях красуются вывески новых офисов и складов, а безработные текстильщики с тоской поглядывают в беспросветное будущее. Что же было в прошлом?
Основателем династии Морозовых считается Савва Васильевич, родившийся в 1770 году в семье старообрядцев в селе Зуеве, хотя в 1934 году на древнем старообрядческом кладбище было обнаружено богатое надгробье его отца Василия.
Жизнь Саввы полна загадок и невероятных удач. Будучи крепостным крестьянином, он решил откупиться от рекрутства и устроился ткачом на шёлковую фабрику. Заработанных денег хватило не только на выполнение этой задачи, но и на открытие текстильной мастерской. Хотя существует легенда, что благодаря полученным в приданое за жену пяти рублям, предприимчивый Савва открыл собственное дело. Так или иначе, Савва приобрёл станок и начал выпускать кружева и ленты. Московский пожар 1812 года уничтожил все столичные ткацкие предприятия, и спрос на текстильную продукцию резко возрос. Вся семья Саввы работала не покладая рук, а он с лентами и кружевами направлялся за девяносто километров пешком в Москву и продавал свой товар богатым горожанам. Дела пошли так успешно, что уже в 1820 году Савва Васильевич выкупил себя и свою семью из крепостничества за 17 тысяч рублей, а через три года приобрёл землю близ села Орехова. Там он построил фабрику, жильё для рабочих, и поселение назвали Никольским в честь освещения первой текстильной фабрики в день Николая Чудотворца.
Конечно, не все доверяли рассказам о чудесном и скоропалительном превращении крепостных Морозовых в богатых фабрикантов. Возможно, отсутствие документов способствовало обрастанию этой семьи легендами. Ходили слухи об ограблении, печатанье фальшивых денег, что было распространено, по мнению властей, именно в среде староверов. Такие выводы весьма сомнительны, староверы были глубоко верующими людьми. Открытие чудесной краски для тканей тоже рассматривалась, как причина внезапного успеха. Некоторые исследователи пытались найти связь этой семьи с потомками боярыни Морозовой, обвинённой и погибшей в 17 веке за приверженность к старообрядчеству. По дошедшим до нас сведениям сын Морозовой умер в 21 год сразу после ареста матери. А может быть, парня спасли друзья боярыни и отправили в Гуслицы, край, расположенный к востоку от Москвы, куда бежали старообрядцы в то лихое время. Морозовы скромно помалкивали и не стремились разрушать таинственную оболочку вокруг себя.
В восемьдесят лет Савва Васильевич отошёл от производственных дел и передал бразды правления своим сыновьям, а в девяносто лет умер.
Никольское перешло во владение его младшего сына Тимофея. Это был очень суровый, но умный и энергичный человек, как вспоминала о нём дочь Юлия Тимофеевна. После удачной женитьбы на дочери богатого московского купца преуспевающий фабрикант расширил производство, добился, чтобы строящаяся железная дорога на Москву проходила через Никольское. Даже полицию в поселении держал за свой счёт. Вскоре сын бывшего крепостного стал известной личностью.
Тимофею Савичу присвоили почетное звание мануфактур-советник, он был избран в Московскую городскую думу, председателем Московского биржевого комитета и Купеческого банка, членом правления Курской железной дороги. Но алчность фабриканта не знала границ. Он умудрялся каждый год уменьшать зарплату рабочим, а введённые штрафы за малейшую провинность частенько оставляли рабочих без зарплаты. Это вынуждало их брать продукты в фабричных продовольственных лавках с процентами, залезая во всё большую кабалу к хозяину. Такой беспредел не мог долго продолжаться, рабочие не выдержали гнёта, и в 1885 году началась первая в России стачка, получившая название Морозовской.
Толпы рассвирепевших людей направились громить контору, лавки, квартиры начальников. Прибывшие войска не сразу утихомирили бунтующих рабочих, несколько дней продолжалось противостояние. Зачинщиков стачки арестовали, но по указу властей состоялось судебное разбирательство, и бедственное положение рабочих вышло наружу. Последствия для фабриканта были печальными. В глазах присутствующих из свидетеля Тимофей Савич превратился в обвиняемого.
С горечью вспоминал те события его сын Савва: «В бинокли на него смотрят, как в цирке. Кричат: „Изверг! Кровосос!“. Растерялся родитель. Пошел на свидетельское место, засуетился, запнулся на гладком паркете – и затылком об пол, как нарочно перед самой скамьей подсудимых. Такой в зале поднялся глум, что председателю пришлось прервать заседание». Тимофей Савич согласился выполнить требования бастующих: отменил штрафы, уволил ненавистных рабочим