Но то же самое высказывание не будет считаться действительным, если, скажем, было сделано вне установленного места и в неустановленное время. Перефразируя Альфреда Тарского [Tarski, 1944]: применительно к ПД семантическое правило «Высказывание “снег белый” истинно если и только если снег белый» должно быть дополнено указанием на то, были ли соблюдены требуемые условия: Высказывание «Снег белый» истинно, если в соответствии с определенной процедурой в определенном месте и в определенное время требуемое большинство присутствующих утверждают, что «Снег белый» – истинное высказывание.
Станет ли снег черным, если за то, чтобы считать истинным высказывание «Снег черный», проголосуют более 50% имеющих права голоса? Разумеется, нет. Но высказывание «Снег черный» приобретет статус нормативного19, в том числе и для несогласного с ним меньшинства. Как видим, семантический критерий не исчезает, но он оказывается дополненным определенными процедурными требованиями и теряет объективный характер: истинность / ложность перестают быть объективным отношением между пропозицией и миром, а становятся субъективным вердиктом или суждением. Тем не менее предполагается определенная процедура верификации (в данном случае – голосование), и при соблюдении определенных условий подобные высказывания претендуют на признание в качестве объективной истины: «Vox populi – vox Dei». (Видимо, предполагается, что утверждение, за которое проголосовали менее 50%, – это голос дьявола.)
Столь важная, если не определяющая роль прагматических факторов может создать иллюзию того, что ПД и, соответственно, язык в политической функции – это язык, имеющий только прагматику, но не референтную семантику20, и высказывание характеризуется его силой (интенцией говорящего – воздействием на слушающего) и перформативной успешностью. Отсюда нередок взгляд на язык как на орудие пропаганды, а вовсе не как на инструмент описания действительности. Если реальность (референтный аспект дискурса) и присутствует, то только в искаженном виде, и язык выступает как инструмент не столько описания, сколько искажения действительности.
Идея о том, что высказывания ПД лишены референциального измерения, находит отражение в расхожем мнении, что политики – лгуны. Подобное отношение к политикам и их языку выразил Джордж Оруэлл: «Политический язык – и это относится ко всем политическим партиям, от консерваторов до анархистов, – предназначен для того, чтобы ложь выглядела правдой, убийство – достойным делом, а пустословие звучало солидно» [Оруэлл, 2003 a, с. 356].
Подобное представление исходит из предпосылки, что есть некоторая неприглядная или по каким-либо причинам «нежелательная» реальность, а то, что говорят политики, не просто не соответствует этой реальности, но имеет целью скрыть ее. В свое время великий Платон назвал поэтов лжецами и «подражателями призракам» и предлагал изгнать их из государства. Впрочем, Платон сделал примечательную