ты догадался? – Фризе смотрел на Рамодина с надеждой.
Подполковник кивнул.
– Умница.
– Эта красотка… Брюнетка… Она зашла в подъезд. Я подумал: наверное, соседка нашего Августа.
– Дочка.
– Ты с ней пообщался?
– Было дело.
– Как же! Длинным достаются лучшие девушки. – Рамодин звал Владимира Длинным, несмотря на то что сам был только на три сантиметра короче.
– Ты же знаешь, брюнетками я не увлекаюсь.
– Ну-ну. – Рамодин погрозил Владимиру пальцем.
Он уселся в глубокое кожаное кресло, с гримасой отвращения сбросив с него прямо на ковер пачку свежих газет. Когда-то подполковник пылал лютой ненавистью к журналистской братии, считая, что одна половина из них лижет задницу властям, а другая – олигархам. Со временем он поумнел и понял, что никакой разницы между властями и олигархами нет. А ненависть, не подкрепленная действием, мало чего стоит. Только вредит здоровью. Он перестал раздражаться от заведомой лжи и чудовищной безграмотности прессы и телевидения. Но продолжал испытывать стойкое омерзение от одного лишь вида печатной продукции. Как Фризе ни внушал ему, что бывают исключения, переубедить приятеля он не мог. Владимир даже подозревал друга в том, что тот под влиянием какой-нибудь подружки-эрудитки приобщился к философии дзен. Ведь адепт дзен хочет, чтобы человек имел сами вещи, а не их объяснения.
Встревоженный, даже какой-то потерянный вид подполковника поразил Владимира. Он молча достал из бара бутылку «Бурбона», принес из холодильника лед и содовую. Поставил на журнальный столик перед Рамодиным. Потом придвинул второе кресло и сел сам.
– А орешки? – мрачно спросил подполковник.
– Гурман чертов.
Пришлось возвращаться на кухню за пакетиком с миндалем.
Евгений уже положил в бокалы лед и наливал виски. Не на донышко, как обычно, а по полстакана.
«Что будет… – внутренне поежился Фризе. – У товарища подполковника серьезные намерения».
В свой стакан Евгений даже не добавил содовой. Поднял его, улыбнулся виновато, чего никогда за ним не замечалось, и выпил до дна.
Когда они познакомились несколько лет назад во время одного из расследований, Рамодин пил только водку и коньяк. Виски на дух не переносил. Фризе с трудом убедил его, как он любил говорить, «смочить язык». Сказал, что больше ничего, кроме виски, в доме нет. Даже бутылки пива. И теперь приятель пил виски наравне с водкой. Правда, сам никогда не покупал. Да и откуда у милицейского подполковника деньги на дорогой напиток? На кефир не всегда хватает.
Только после второй порции Рамодин немножко расслабился, и глаза его подобрели.
– Значит, такая приключилась фортель…
– Такой, – поправил Фризе, но подполковник не обратил внимания на его замечание. Владимиру даже показалось – не услышал.
– Старик, ты усек момент передачи пакета? Никуда не отлучался?
– Все видел, Женя.