хочу всю жизнь проторчать, не выходя из четырех стен, – буркнул Кир, и тут же незаметно прикусил язык. Он обещал себе не говорить такого отцу, но порой фразы сами вылетали. – Хочешь, вывезу тебя во двор, прогуляемся?
– Нет, я лучше поторчу в четырех стенах, – ответил папа. По коридору зажужжали колеса его трона – так Кир еще в детстве назвал инвалидное кресло, желая поддержать отца. С тех пор в семье закрепилось такое название – трон. Отца порой называли королем – взамен инвалида. Когда-то казалось, что юмор и подмена понятий помогут закрыться от проблем, но нет. Кир все чаще уходил «гулять», просто не в силах находиться дома.
Отца он любил, но за долгие годы скопилась усталость от постоянной заботы, хотелось только сбежать. Мать тоже все чаще задерживалась на работе, и Кир порой думал, что на ее жизни трагедия отца сказывается даже больше, чем не нем самом.
Кир наклонился, чтобы обуться, и поднялся, для удобства схватившись за железную трубу. В квартире они на каждой стене, чтобы отцу было проще перемещаться.
– Я закрою!
В ответ тишина.
«Черт! Обиделся. Как сказать ему, что я не собирался обижать?»
Улица встретила ярким солнцем. Кир поморщился – очки забыл. Возвращаться не стал, пришлось идти, прячась в тенях деревьев и домов. В детстве он любил представлять, что солнечные лучи – это автоматные очереди, и если он пробудет в них дольше нескольких секунд, то проиграет.
Таких «попутных» игр с годами становилось все меньше. В начале весны, когда сошел снег, Кир заметил, что перестал перешагивать трещины в асфальте, и окончательно почувствовал себя старым. Момент «взрослости» в жизни он по забывчивости не допускал.
Слоняться по полупустым дворам быстро надоело. Кир то и дело поглядывал время. Странная девчушка назначила ему встречу в четыре часа, причем сделала это в каком-то подвальном помещении. Кир невзначай прошел мимо. «Детско-подростковый клуб коМикс». В слове «коМикс» первые две буквы явно дописали позже, простым фломастером. Рядом с табличкой висит что-то вроде самодельного почтового ящика с дыркой для писем. Он был небрежно слеплен из каких-то кривых деревяшек и напоминал нескладный скворечник, сделанный школьниками на уроке труда. На троечку.
«А, ладно, приду чуть раньше. Чего такого-то?» – решил Кир и спустился, чувствуя себя неуютно. Он не любил новые знакомства – люди всегда оказывались не теми, кем он представлял. Так мама знакомила его в далеком детстве с другими ребятами: «они очень хорошие, добрые, вы подружитесь! И не забудь похвастаться своей машинкой». Кира отводили в детскую комнату в гостях, где он оказывался один на один с незнакомыми мальчишками чуть постарше. Они сначала смотрели на него волком, будто оценивая. Потом снисходительно протягивали руку – знакомились. На этом их мужское воспитание заканчивалось, и они отбирали игрушку «только посмотреть», а через несколько часов, когда Кира уже забирала мама, возвращали: «Ой, тетя Маша, а мы сломали случайно!»
Кир терпеть не мог детей. От дурацкого воспоминания отмахнулся, как от сигаретного дыма – все это было давно и неправда. С теми мальчишками они пересекались еще раз, уже повзрослевшие.