Политическая наука №1 / 2015. Партии в соревновательных и несоревновательных политических системах
политические идеологии начинают если не отмирать, то отходить на второй план. Почему же в стране, где еще несколько десятков лет назад разработка партийных программ была делом огромной важности, а политические дискуссии нередко заканчивались потасовками, партийные идеологии утратили былую роль?
Ответ на этот вопрос следует искать прежде всего в социальных, экономических и культурных изменениях, произошедших в Германии за последние 25 лет.
Во‐первых, обращает на себя внимание то обстоятельство, что общество и партии достигли консенсуса по ряду вопросов, до этого являвшихся яблоком раздора. Практически никто больше не ставит под сомнение идею парламентской демократии, преступления нацистов признаны на официальном уровне, а объединение Германии стало свершившимся фактом. Более того, партии стали попросту заимствовать идеи своих оппонентов. Поэтому ни рядовых граждан, ни политических обозревателей не удивляет уже ни отправка солдат в Косово и Афганистан правительством, включающим представителей социалистов и «зеленых», ни призыв ряда деятелей Христианско-демократического союза налаживать тесные контакты с мусульманской общиной. По словам бывшего генерального секретаря ХДС Курта Биденкопфа, «партии уже давно не ведут борьбу c идеологических позиций» [Интервью с К. Биденкопфом, 2014]
Во‐вторых, происходит размывание традиционной электоральной базы всех крупных партий. Автоматизация производства и его вывод в развивающиеся страны привели к значительному сокращению рабочего класса, а апелляция к христианским ценностям не находит большого отклика в предельно секуляризированном немецком обществе. Как отмечает В. Иерусалимский, «число номинальных (т.е. числящихся за той или иной церковью) прихожан сократилось за 1990–2002 гг. у лютеран с 30 до 26 млн, у католиков – с 28 до 26 млн. Примерно четверть западных и до двух третьих восточных немцев никогда, в том числе и в праздничные дни или по семейным торжествам, не заглядывают в храмы» [Иерусалимский, 2006, c. 96].
В этих условиях партии оказались перед нелегким выбором: либо формировать новую идеологию, адекватную современным реалиям, либо постепенно отказываться от идеологии как таковой. Первый вариант не может быть реализован, поскольку нынешнее немецкое общество слишком неоднородно для того, чтобы его смогла объединить какая-либо идеология. К тому же следует учитывать изменения в ментальности немецких граждан: «Нынешние, условно говоря, 40‐летние – это немцы иных ценностных ориентиров по сравнению с теми, которые доминировали в 70‐е годы. […] Эти люди хорошо знают свою историю, но они совсем не так идеологизированы, как поколение их отцов» [Юдина, 2010, с. 110–111]. Ни христианский консерватизм, ни классическая социал-демократия, ни экосоциализм «зеленых» не находят отклика у большинства немцев. Влияние организаций крайне левого толка в обществе достаточно ограничено, а крайне правого – и вовсе ничтожно.
Таким образом, традиционная партийная функция разработки идеологий и программ постепенно утрачивает