не зная правды.
– Было,
– Серьезно?! – удивленно воскликнул брат и засмеялся, как это делает Томас.
– А почему бы и не воспользоваться? Как мама однажды сказала: «Бери, пока дают», – после последней фразы, Алик сильнее залился истерическим смехом, заполнив стадион своим эхом.
– Если бы ты мне не рассказал об этом, то до сих пор думал, что ты девственник, – для успокоения глотнул он пива.
Посмеявшись от души, мы притихли и каждый задумался о своем. Я думал лишь о том, как мне хорошо. Хотелось бы продлить этот момент, как можно дольше и снова нырнув в море проблем, не забыть про это чувство спокойствия и удовлетворенности…
– Знаешь, Маркус, ведь у меня не так все хорошо, как кажется, – ворвался Алик в тишину своим баритонным печальным голосом.
– Я вроде улыбаюсь перед мамой, а у самого все горит внутри, – стал откровенничать он, смотря на стадион.
– Представлял себе, как стану лучшим поваром и мечтал о признании своего таланта, – разочарованно произнес Алик, глотнув пива.
– Я думал, тебя все устраивает,
– Сначала, да. Внушал себе, что великие люди начинают с малого. Что однажды меня заметят. Но когда с каждым годом ничего не происходит и тебя окружает одна рутина, ты тут же перестаешь быть мечтателем и становишься реалистом. И тут тебе трудно становиться жить. Все тебе не в радость и начинаешь чувствовать себя неудачником, – закинул он ноги на спинку стоящего перед ним сиденья и зарывшись в куртку, брат продолжил:
– Недавно меня обвинили в воровстве. Кто-то из рабочих стал воровать продукты и меня подставили. Никто не стал разбираться и в итоге меня уволили. До сих пор не могу рассказать об этом матери. Рот не открывается. Не хочу ее разочаровывать,
– И поэтому ты здесь? – спросил его.
– Да, – снова глотнув с бутылки, он замолчал.
Выслушав про его беду, сердце сжалось, и язык развязался сам собой.
– В ноябре я попал в аварию, когда со студентами ехали на экскурсию. Я каким-то чудом вылетел через окно, когда автобус перевернулся и загорелся. Все сгорели за исключением меня и еще одного парня. Мама не знает об этом. Сказал, что меня это не тронуло, – после такого маленького рассказа, Алик смотрел на меня с ошарашенным видом, не зная, какие слова подобрать для утешения.
– А еще меня чуть не судили перед Рождеством. Помнишь, я сказал, что подрался с парнем из универа? – на мой вопрос, Алик кивнул.
– Меня отчислили не из-за какой-то драки. Сначала мы с ним так подрались, что он оказался на больничной койке. Я об этом не знал несколько дней. Тот, кого я избил, был сынком нашего директора. Его отец потребовал судить меня, так как увечья были сильными. В общем, меня поставили перед фактом. Будет лучше, если меня отчислят и тогда смогу хоть как-то избежать наказания… – изливая душу, заметил, что брат ни разу не моргнул. Он внимательно слушал, нахмурив густые брови.
– Прошло некоторое время и ко мне пришли полицейские. Как оказалось, его сына убили. Жестоко убили. Меня стали обвинять и требовать, чтобы я написал чистосердечное, но я отказался. Директор имел