с окна казался ярким и веки, что были непреклонны ко сну, становились свинцовыми. Поддавшись усталости всего лишь каких-то две минуты, услышал чей-то шепот. Тут же открыв глаза, принял сидячее положение. Неизвестность насторожила и, всматриваясь в проход, стал прислушиваться. Неразборчивый голос заполнял всю комнату.
– Лориана?
Голос становился разборчивее и скорее это были не слова, а плачь. Женский плачь…
– Лориана, это ты?
Плачь, не прекращался, пугая меня все больше.
Закрыв голову подушкой, напевал в голове песню, чтобы только не слышать, доводящий до ужаса голос…
Хруст сухих листьев под ногами, ублажали слух. Деревья, покрытые золотом, тянулись к небесам, и запах свежей сырости земли заполнял мои легкие. Белоснежные облака, как стая птиц продвигались по чистому синему небу. От яркого солнца, которое ничуть не грело, защищали деревья.
Идя, куда глаза глядят, осознавал, что не знаю этой местности. Засмотревшись на пролетавшую мимо меня ворону, почувствовал тянущую боль в сердце. Рука рефлекторно прикоснулась к груди, потирая круговыми движениями, словно избавляла хозяина от боли. Пальцы неожиданно наткнулись на нитку. Красная нить выходила из сердца и уходила вглубь леса. Посмотрев на свои пальцы, обнаружил красные разводы. Преподнеся руку к носу, учуял металлический запах крови. Рассматривая торчащую из груди нить, задрожали руки. Нить была вымочена в крови. Что за чертовщина? В полном ступоре глядя на нить, снова почувствовал боль в сердце. Нить вдруг натянулась, словно кто-то по ту сторону, где она заканчивалась, тянул конец на себя…
Сделав шаг, чтобы узнать, кто тянет ее, почувствовал на плече чью-то холодную руку и, дернувшись от испуга, проснулся и увидел перед собой мать.
– Ты меня напугала, – потирал заспанные глаза, чтобы лучше видеть ее.
Даже не заметил, как уснул.
– Уже вечер. Ты весь день проспал. Спускайся, тебе нужно поесть. – гладила она меня по плечу и с озадаченным видом вышла из комнаты.
За окном уже стемнело, а я еще не встал с постели и даже не обедал… и чуть не пропустил ужин. Что от меня останется?
Смотря ей вслед, до сих пор ощущал неприятное ощущение в сердце, а в носу стоял запах крови. Его мог перебить лишь запах Лорианы…
Умывшись, спустился на кухню. Мама уже поставила на стол горячий ужин и, отвернувшись от меня, мыла посуду. Спагетти с фаршем выглядели аппетитно, но раздавленное состояние не позволяло съесть больше половины. Надо есть не потому, чтобы утолить голод, а для того, чтобы тело не развалилось от недостатка пищи.
Сев за стол, услышал звук разбивающейся кружки. Мама ее уронила, когда мыла. Она расстроено опустилась на колени, чтобы поднять осколки, но я подорвался первый, чтобы ей помочь. Подметая с пола то, что осталось от кружки, увидел ее подавленный вид.
– Мам, все хорошо? – поинтересовался, небезразлично относясь к ее поведению.
Она глубоко вздохнула и, выключив воду, облокотилась