госпожи, да хранит ее Исида! Все, варвар, я закончил. Заклинаний над тобой делать не буду – хватит с тебя и мази. Полежи немного, и старайся не двигать резко члены. А я пойду – доложу о тебе. И кстати, – обернулся лекарь от двери. – Не называй своего хозяина «великий князь» при госпоже – она этого не любит.
После ухода лекаря, Лот смог оглядеться. Он лежал на низкой кушетке, застланной плотной расписной тканью с золотистой бахромой. С него даже не сняли сандалии. Заметив это, Лот слегка передвинул ноги, убрав ступни с дорогого покрывала. В лопатке при этом больно стрельнуло, но боль была терпима, с удовлетворением отметил Лот. Комната оказалась довольно большой – два светильника на треногах, пылавших с обеих сторон у изголовья кушетки, едва освещали стены, сплошь задрапированные богато разукрашенными тканями. У ближней стены, на длинном столике, отражали блики факелов медные чаши и сосуды. У дальней стены, на высокой подставке, высилась загадочной тенью статуя богини Баст66 из темной бронзы – с золотыми серьгами в острых ушках и кольцом в носу. Любуясь изящно выгнутыми линиями ее тела и засмотревшись в горящие рубинами глаза, Лот невольно вспомнил принцессу, в фигуре и облике которой тоже, несомненно, было нечто кошачье. И вдруг что-то заставило Лота обернуться – и он увидел в проеме двери ту, о которой только что думал.
– Лежи! – остановила быстрым жестом принцесса Лота, порывавшегося встать с ложа.
– Я не смею, о, Великая Дочь! – возразил Лот и, сделав болезненное усилие, поднялся на ноги.
– Как же ты дерзок, чужеземец! – сказала с досадой принцесса. – Видно плохо тебя учили повиноваться приказам.
– Ты права, солнцеликая, у меня до сего дня не было хозяина, который бы научил меня повиновению.
– Разве ты не служишь нашему брату Аменанху? – удивилась принцесса.
– Я всего лишь изготовил по его приказу стрелы, которые ему понравились. А после принес их во дворец. А он приказал их отнести тебе – и мне пришлось повиноваться.
– Пришлось? – недовольно нахмурилась принцесса. – Ты говоришь об этом, как о досадной услуге!
– О, прости меня, Великая Дочь! У меня и в мыслях не было оскорбить тебя! Я хотел лишь сказать, что был напуган этим неожиданным поручением. Ведь я – чужеземец, едва только привыкающий к законам и обычаям Та-Кемет. И потому я боялся совершить непростительную оплошность. И совершил ее.
– Да, странно, что именно тебя выбрал князь. И ты сам вел себя странно, – удовлетворенно согласилась принцесса. – Но и я была неправа. Это было нечестно – стрелять в тебя, безоружного, со столь близкого расстояния. Я хотела лишь попугать тебя за твою дерзость. Но меня подвел мой лук… и моя несдержанность. Но я щедро вознагражу тебя за нечаянно причиненный урон, чужеземец!
– О, принцесса! О какой еще награде может мечтать раб, которого ты, Великая Дочь, привела в свой дом, уложила на свою постель и велели лечить своему лекарю? Ведь ты – богиня по рождению, и поступаешь в соответствии со своей божественной природой. Так что, даже убив меня, ты была бы права. Разве богиня