Евгений Войскунский

Балтийская сага


Скачать книгу

с окном на улицу (с видом на старую двухмачтовую посудину, торчавшую в канале, может, со времен его прорытия). У окна стоял и курил пожилой мужчина со звероватым лицом, седой, с черными усами и угрюмыми черными глазами.

      – Федя, – сказала женщина, – это Валентин. Ты понял? К Маше Валентин явился.

      Федор Редкозубов, скользнув взглядом по Травникову, густым басом произнес:

      – Стотридцатки.

      – Что – стотридцатки? – не понял Травников.

      – Стотридцатки бьют. С эсминцев. Это ж на какое расстояние немца подпустили, если стотридцатки достают, мать его…

      Женщина перекрестилась.

      – Ты слышал, Федя, чтó я сказала?

      – Да слышал. – Редкозубов раздавил папиросу в пепельнице, оглядел гостя, протянул здоровенную ручищу. – Ну, давай знакомиться, Валентин.

      У него двух пальцев не было на правой – мизинца и безымянного. – Сходи на завод, Тася, Машу позови, – сказал он. – Пусть придет срочно.

      – Да ее ж не отпустят. Средь рабочего дня…

      – Конькову скажи, что я просил отпустить.

      Женщина вышла.

      – Так Маша здесь? – Травникова словно теплой волной окатило. – Маша в Кронштадте?

      – А где ж ей быть. Весь август.

      – Что – весь август?

      – За тебя сильно беспокоилась. – Редкозубов дотронулся до повязки на голове Травникова. – В Таллине ранило?

      – В море, на переходе.

      – Значит, так, Валентин. Я воду согрею, помоешься. Бритва у меня опасная. Ты умеешь опасной?

      – Управлюсь. Спасибо, Федор…

      – Матвеич.

      Прихрамывая, Федор Матвеевич повел гостя в кухню. Там возилась у плиты соседка – тощая женщина в кофте и юбке защитного цвета, придававших ей полувоенный вид.

      – Вот, Игоревна, – сказал Редкозубов, – к Маше муж прибыл.

      От этого слова – «муж» – Травникова в краску бросило.

      – Здрасьте, – сказал он с кивком.

      – Приветствую. – Соседка всмотрелась в него. – Ишь, зеленоглазый. В боях были?

      – В боях, в боях, – сказал Федор Матвеевич. – У тебя в чайнике вода горячая, Игоревна? Налей-ка вот в кружку, Валентину побриться надо. А то он как дикобраз.

      При своей хромоте и тяжеловесности Редкозубов оказался расторопным мужиком. Подкинул дров в топку полупогасшей плиты, поставил на конфорку бак с водой. Травников перед зеркальцем над раковиной густо намылил щеки и подбородок и принялся бриться – в первый раз опасной бритвой. Редкозубов посмотрел на его неуверенные движения.

      – Э, да ты не умеешь. Дай-ка бритву.

      – Нет, нет. Я сам.

      Дело шло медленно. Только соскреб Травников щетину с одной щеки и приступил ко второй, как в коридоре раздались быстрые шаги – и в кухню влетела Маша в синем, косо надетом берете.

      – Валечка!

      С разбегу бросилась к нему, закинула руки за шею. Целовались, счастливо смеялись, обтирая губы от мыльной пены.

      – Господи, Валя, живой! Мой, живой! Валька!

      – Дай ему добриться,