чувствовал себя пастухом. Он был хозяином положения, защитником. Чувство невероятной отваги накатило на него волной, согревающей, как вино. Он повернулся к ней и начал покрывать поцелуями ее лицо, поначалу беспорядочно, потом целенаправленно, ища губы.
Анна отвернулась, поцелуй пришелся в ухо, а следом под его губами оказалась нежная кожа ее затылка.
– Нет, – протестующе сказала она. – Нет, Дэнис.
– Но почему?
– Это помешает нашей дружбе, а она была такой приятной.
– Вздор! – возразил Дэнис.
Она попыталась объяснить:
– Ну как вы не понимаете? Это не… не наш жанр.
Анна не лукавила. Почему-то она никогда не воспринимала Дэниса как мужчину, который может быть любовником; ей никогда не приходило в голову даже представить себе романтические отношения с ним. Он был так нелепо молод, так… так… она не могла подобрать определение, но отлично понимала, что имеет в виду.
– Почему же это не наш жанр? – спросил Дэнис. – И, кстати, какое чудовищное и совершенно неуместное выражение.
– Потому что не наш – и все.
– А если я скажу, что это не так?
– Это ничего не изменит. Я считаю, что не наш.
– Я заставлю вас отказаться от своих слов.
– Хорошо, Дэнис. Только давайте в другой раз. Мне нужно вернуться домой и погреть лодыжку в теплой воде. Она начинает распухать.
Оспаривать возражения, связанные со здоровьем, было неловко. Дэнис нехотя встал и помог подняться своей спутнице. Она осторожно сделала шаг – «Ох-х-х!» – остановилась и тяжело оперлась на его руку.
– Я вас понесу, – предложил Дэнис.
Он никогда не пробовал носить женщин на руках, но в кино это всегда выглядело как необременительная возможность погеройствовать.
– Вы не сможете, – возразила Анна.
– Конечно, смогу. – Он почувствовал себя еще сильнее, способным помочь, как никогда прежде. – Обнимите меня за шею, – велел он.
Она повиновалась, и он, наклонившись, подхватил ее под колени и оторвал от земли. Боже милостивый, какая тяжесть! Спотыкаясь, он сделал несколько шагов вверх по клону, чуть не потерял равновесие и был вынужден отнюдь не плавно опустить, разве что не бросить, свою ношу.
Анна затряслась от смеха.
– Я же говорила, что вы не сможете, бедный мой Дэнис.
– Смогу, – сказал он без особой уверенности. – Попробуем еще раз.
– Это исключительно любезно с вашей стороны, спасибо, но лучше я попробую идти сама.
Она положила руку ему на плечо и, поддерживаемая им, медленно захромала вверх.
– Бедный мой Дэнис! – повторила она и снова рассмеялась.
Он, униженный, молчал. Трудно было поверить, что еще две минуты назад он целовал ее, сжимая в объятиях. Невероятно. Она была беспомощна, как дитя. И вот Анна снова вернула себе превосходство и опять стала далекой, желанной и недосягаемой. Надо же было свалять такого дурака – предложить этот дешевый трюк с поднятием на руки. К дому он подходил в состоянии глубочайшей подавленности.
Дэнис помог