href="#i_014.jpg"/>
– Люси, я не могу найти ни маму, ни папу, а мне нужно приготовить пюре из авокадо, – пожаловалась Элла.
Не успела Люси ответить, как через дорогу открылась еще одна дверь.
– Папа? – прошептал Норман Квирк, мальчик, который тоже учился в школе Люси, в параллельном классе. Он нерешительно вышел в палисадник. Норман был в тщательно выстиранной и выглаженной скаутской форме, украшенной таким количеством значков, какого Люси никогда в жизни не видела.
Вот список некоторых медалей Нормана:
– за умение лазить по деревьям,
– за умение ставить палатку,
– за умение правильно намазывать масло на хлеб,
– за умение преодолевать трудности в помещении,
– за умение преодолевать трудности на улице,
– за общее умение преодолевать трудности,
– за умение стелить постель,
– за умение печь пироги,
– за умение есть пироги, которые сам испек, в постели, которую сам застелил,
– и даже значок за огромное количество значков.
Однако на его форме всё-таки оставалось еще немного места, которое можно было заполнить новыми значками.
– О, привет… то есть я хотел сказать, доброе утро, мирные жители! – сказал Норман, нервно подняв три пальца в скаутском приветствии и пригладил аккуратно причесанные светлые волосы. Другой рукой он прикрыл рот, чтобы спрятать брекеты, похожие на железнодорожные пути.
– Ты не видела моего папу? – спросил Норман, зачерпнул горсть земли в палисаднике и понюхал ее, как будто надеялся учуять отца. Когда он наклонился, Люси заметила, что на нем носки с трансформерами.
Элла засмеялась – не из вредности, а просто потому, что Норман казался ей забавным. Он всем казался забавным. Он был… не таким, как все.
Порой над тем, кто не такой, как все, смеются. Но именно тот, кто не такой, как все, способен сделать этот мир лучше, – прозвучал в голове Люси папин голос. У него был свой взгляд на вещи. В пасмурные дни он говорил Люси: «Солнцу нужен выходной, чтобы завтра засиять ярче прежнего!» Когда во время соревнований по бегу в мешках, которые устроили на День Спорта, она пришла второй после своей подруги Джорджины, папа сказал: «Не расстраивайся. Ты сделала свою подругу счастливой!» А когда Люси спросила, нравится ли ему работать мусорщиком, он сказал: «Люси, ты удивишься, когда узнаешь, что люди выбрасывают! То, что для одного мусор, для другого – любимая пара черных ботинок!» – и, подмигнув, щелкнул каблуками.
– Нет, прости, твоего папу я не видела, – ответила Люси, прогоняя воспоминания о своем отце и слегка пихая Эллу локтем, чтобы та перестала смеяться. – Моя мама тоже пропала.
Вдруг открылась еще одна дверь, и на улицу в слезах выбежала Сисси Макнаб. Затем Тоби Коблсмит, перепутавший правый и левый ботинки. Следом появились Уильям Трандл и Бренда Пейн, которые тоже искали своих родителей. Потом вышел еще один ребенок, за ним еще, и вот уже все дети Уиффингтона выползли, спотыкаясь, из своих домов в пижамах, халатах и тапочках,