я. – Мне даже не приходилось ни разу о ней слышать.
– Это потому, что проводят ее очень редко, – объяснил Хоббин. – Вообще, тотальная чистка – очень дорогая операция. И для того, чтобы ее провели в каком-нибудь кибере, необходимы достаточно веские причины. Но уж если ее проводят, то все, пиши пропало. После тотальной чистки остаются только разрешенные законом программы, только построенные по всем правилам, без малейших отклонений дома, реклама лишь та, что была сделана с соблюдением всех бесчисленных предписаний и постановлений, торговые дома и увеселительные заведения лишь те, которые не отступают от закона ни на йоту. Все остальное безжалостно уничтожается. Короче, для всех, кто в результате своей деятельности потихоньку выходит за рамки закона, тотальная чистка является чем-то вроде Армагеддона.
– Вот-вот, – сказал Гномик. – А если к тому же еще учесть, что наш кибер не принадлежит к числу богатых и процветающих, то очень легко понять, почему почти каждый его постоянный житель, для того чтобы свести концы с концами, вынужден время от времени нарушать тот или иной закон. Как ты думаешь, что останется от нашего кибера после тотальной чистки?
Я понимающе кивнул.
Да уж, тут он был прав на все сто процентов. Для того, чтобы спасти свою жизнь, я хотел устроить большую бучу. И устроил. Вот только получается, что жителям кибера она может выйти боком.
Сплетник задумчиво покачал головой и тихо сказал:
– Да, парень, ты что-то слишком уж разошелся. Я, конечно, предполагал, что ты устроишь большой шум. Но не такой же!
Я разозлился и спросил:
– А какой, какой, черт побери? Мне что, надо было стоять и ждать, когда меня пристрелят?
– Ну-у-у…
Сплетник смутился. Взгляд его переместился на пол и нервно по нему забегал.
– И вообще, – сказал я. – Надоело мне лежать на этой платформе. Может, вы меня все-таки освободите? Не убегу я, не убегу. Да и как я это могу сделать, если вас здесь десять здоровенных лбов? Кстати, и куда же мне бежать? Ну, отпустите?
Хоббин и Ноббин переглянулись. Ноббин выбил ногами короткую дробь, а потом сказал:
– Ладно, похоже, сейчас, когда он уже в курсе дела, его можно отпустить. Да и удрать ему, в самом деле, не удастся.
Любимчик вдовушек криво ухмыльнулся, выдвинул из ладони правой руки длинное, тонкое лезвие и, задумчиво его осмотрев, так словно видел в первый раз, изрек:
– Это точно. Удрать ему не удастся. Пусть даже и не пытается.
Хоббин издал резкое, похожее на змеиное, шипенье.
Тотчас четыре удерживавших меня руки исчезли. Я рывком сел на край платформы, и быстро обследовал собственные карманы. Все было на месте, не считая, конечно, пистолета.
Жаль, хорошая была пушечка. И здорово меня выручила.
Вытащив в виде утешения из кармана сигарету, я с удовольствием закурил.
Ну вот, теперь можно и поговорить. Безвыходных положений не бывает. Бывают лишь люди, которые не смогли догадаться, как выкрутиться из очередной, поставленной мрачной шутницей