ничего не слышал. Зато он почувствовал легкий удар по плечу. Замер. И медленно повернулся.
– Жор, – сипло сказал он, сглотнул и более чистым голосом повторил. – Жор, ты че? Я же тут…
Чисто по наитию поняв, что Сашка сейчас заорет, призывая на помощь соседей, Жорик метнулся к нему и ребром ладони саданул Сашку по кадыкастой шее. Крик ворюги захлебнулся, даже не начавшись. Сашка то ли кашлянул, то ли всхрипнул, схватился за шею и подался вперед. Прямо на нож, выставленный Жориком. Направив лезвие точно в сердце, Жорик точно так же шагнул навстречу Сашке. А ножи на кухне всегда были наточены на славу, Жорик за этим следил. Он же не та соседка из песни Шуфутинского!
Лезвие легко разрезало ветхую ткань Сашкиной голубой рубашки и вошло между ребрами. Для надежности Жорик ударил ладонью по торцу деревянной ручки, вбивая нож до упора.
– Ай, – как-то по-детски сказал Сашка.
– Больно? – участливо спросил Жорик.
– Мгм, – согласился Сашка, но его глаза уже смотрели куда-то вверх. Нижняя челюсть отвисла, оттуда вырвался вздох, отвратительный по запаху, смесь многодневного перегара, курева и сыра. Ноги Сашки подкосились, и он упал бы, если бы не заботливые руки Жорика…
– Понимаете, доктор, – сказал Жорик, постепенно выплывая из омута воспоминаний, – хорошо в этом смысле жить в частном доме. Всем все равно, чем ты занимаешься, главное, вовремя и всегда вежливо здороваться с бабушками и тетушками, спросить, как здоровье, посочувствовать насчет маленькой пенсии и дороговизны лекарств, поругать вместе правительство. Сашку я сбросил в старый погреб, который давно забирался засыпать. На следующий же день продемонстрировал всем дыру в полу, якобы следствие прогнивших досок, узнал у соседей, занимающихся пристройкой гаража, телефон заказа стройматериалов, и заказал машину песка и десять мешков цемента. На следующее же утро устроил публичное действо с засыпанием погреба, и на этом все закончилось. Сашку хватились примерно через неделю, поскольку привыкли, что он часто откисает в «обезьяннике». Ну, конечно, поискали для вида, опросили всех его корешей-забулдыг, но, понятное дело, ничего не выяснили. Сестра довольно быстро продала дом, оставила всем соседям контакты на случай, если Сашка все же объявится, и буквально через месяц вместо пьяницы-электрика во дворе жила вполне приличная семья с двумя детишками.
– То есть это убийство можно считать началом очищения мира от несправедливости?
– Конечно. Я и понял – кому, если не мне, следует заняться этим вопросом вплотную?! Если хотите, почувствовал себя Гераклом, исполняющим подвиг с Авгиевыми конюшнями. В этом мое назначение. В этом смысл моей жизни.
– Кто, если не вы? – кивнул доктор. – Понятно. Большинство маньяков руководствуются именно этой самовыстроенной теорией.
– Как хотите, – отмахнулся Жорик. – Верите, нет – мне вообще далеко безразлично все, что вы обо мне думаете и кем считаете.