Галина Романова

Любитель сладких девочек


Скачать книгу

и заставить себя сделать хоть что-нибудь. Мать исчезла на два дня и две ночи, а потом ворвалась в квартиру, потрясая в воздухе какой-то бумагой и воодушевленно гикая что-то о том, что победа будет за ними, а все виновные все равно будут наказаны.

      – Это то, что тебе нужно! – уже совершенно спокойным голосом увещевала она трясущуюся в лихорадке Марию, а сама потихоньку складывала в чемоданы ее колготки, свитера, джинсы и лифчики. – Это так далеко! Тебя там никто и никогда не достанет! Ни одна гадина не посмеет сделать тебе там плохо… Тебе нужно будет это платье? Вряд ли, Маш. Мне в нем так здорово, и эти туфли… Пожалуй, их надо оставить. Там, говорят, немного прохладно…

      Там, куда спровадила ее мать, не было прохладно. Там было жутко холодно, пусто, сиро и убого. Только потом ей стало понятно значение косых взглядов в головном управлении их рыбпромхренхоза, куда она сдавала свою трудовую книжку. Только потом она поняла, почему кадровичка, доверительно склонившись к ее уху, уговаривала ее почти по-родственному:

      – Вам нужно крепиться, дорогая. У каждого в жизни случаются черные полосы, это нужно постараться пережить.

      Те люди, в окружение которых попала Марь Иванна Сидорова, сами по себе уже были черными полосами. Олицетворением самых что ни на есть черных жизненных зон. Воры, непредумышленные убийцы, злостные хулиганы, карточные шулеры и прочая шушера, как называла их всех Нинка.

      Поселенцы…

      Сюда старательно спроваживали так называемых выселенных на сто первый километр либо условно освобожденных под надзор и ждущих окончательного помилования в честь какой-нибудь очередной круглой даты. Потом амнистированные уезжали, им на смену приезжали другие. И так шло из года в год.

      Правда, за все время своего существования поселок успел обрасти и честным людом. Кто приезжал на заработки, поскольку консервный заводик процветал и средняя зарплата здесь давно обскакала средний прожиточный минимум их региона. Кто – как вот ее напарница Нинка – приехал сюда в поисках счастья, то бишь по переписке. Написал ей какой-то «жутко одинокий и несправедливо осужденный», она и хвост распушила. Продала квартиру в Москве. Приехала, устроилась на работу. Зажили с «несправедливо осужденным» одной семьей. Но счастья у них не вышло. Он уехал, а Нинка с чего-то вдруг осталась. Да, собственно, ей и ехать было особенно некуда. Деньги, вырученные от продажи квартиры, ей помог прожить ее «жутко одинокий» избранник. Родственники ее не ждали. Вот она и осела здесь – почти на краю земли, зарабатывала деньги и никуда уезжать пока не собиралась.

      Кстати, таких, как Нинка, здесь было предостаточно. Держались они все больше по парам. Многие, которым особенно повезло, переселились жить «за кордон» в бамовские вагончики, которые по сходной цене им сбагривало рыбпромхренхозовское руководство. Кордоном здесь называли дальний угол поселка, где четыре ряда бамовских вагончиков, похожих на огромный конфетный батончик, организованно именовались Стрелецкими переулками под номером один, два, три