мне еще быть с ним, беззаботной, в том времени нашего первого разговора, растянуть его навеки; это позволяет мне быть снова полной надежд, на пороге новой жизни – настоящее есть благодать. Теперь, когда настал рассвет, теперь, когда бледная полоса света появилась на краю неба и с фермы донесся хриплый крик петуха, спряжение возвращает меня туда, в мое смятение, снова вливает его в мои вены, как алкоголь, от которого хочется кружиться.)
– Вот уже три недели я тоже очень взволнована. Выходя отсюда, я танцую на тротуаре, и люди смеются. Я замужем.
– И у вас есть дети.
– Трое.
– Трое.
– От одного отца.
– Я почти потерял аппетит.
– Я заметила. И вы пьете больше кофе.
– Когда вы не пришли в прошлую среду…
– Меня задержали в магазине, был срочный заказ…
– …мне было нехорошо. Я не мог ничего есть. Боялся, что вы больше не вернетесь.
– Я вернулась.
– Я искал бы вас.
– Я бы вернулась.
– Я обошел бы все рестораны в час обеда, все кафе. А если бы не нашел вас, пустил бы по следу детектива. Нет, десять. Я подмазал бы всех официантов, всех кассирш в окрестных магазинах и последних участковых полицейских.
Он меня смешит.
Я чувствую себя красивой, когда смеюсь.
– И вы описали бы меня как сумасшедшую, которая каждый день приходит подсматривать, даже шпионить за женатым мужчиной, обедающим с друзьями или коллегами.
– С коллегами. Я описал бы вас как очень красивую женщину с каштановыми волосами, светлыми глазами цвета морской воды, лет под сорок, чуть меньше, с видом немного грустным, меланхоличным, серьезным, волнующим меня до глубины души. Я добавил бы, что вы, вероятно, верная жена, немного одинокая, раз вам не с кем пообедать.
– Легко. Отыскали бы, вероятно, две или три тысячи женщин, соответствующих этому описанию.
– Но вы были бы среди них.
– Возможно. Наверно. Вы нашли бы меня. И что бы вы сказали?
– Ничего сверх того, в чем наши взгляды и наше молчание признаются друг другу вот уже три недели.
– Я смущена, Александр. Я верная жена, и все же я думаю о вас. Мне нравится, как ваши глаза жгут мою спину, когда я ухожу отсюда.
– Мне нравятся фразы, которые я читаю в ваших глазах.
– Мне кажется, что вы меня уже знаете. Иногда я чувствую себя голой. Это приятное чувство, но и очень тягостное.
Хорошо, что мы не смотрим друг на друга и он не видит, как зарделось мое лицо.
– Я сознаю все, чего мне не хватает, когда вы наблюдаете за мной.
– Я не ищу приключений.
– Я тоже не ищу приключений.
Мое сердце слегка заходится. Я ищу воздуха в самой глубине своего существа:
– Надо ли переживать что-то, когда так прекрасно просто об этом мечтать?
Теперь улыбается он:
– Пазолини в «Декамероне». Он играет ученика Джотто, который в конце фильма спрашивает себя, зачем создавать произведения искусства, когда так прекрасно просто о них мечтать.
– Это