с вензелями.
Впрочем, такое разделение никак не сказалось на общем настроении. Все одинаково весело шутили и задорно балагурили. Ну и, разумеется, красовались друг перед другом своими свежими обновками. Кто-то одел на выгул новую брильянтовую диадему, кто-то жемчужное колье или платье от лучших кутюрье, а кто-то и новый расшитый золотом камзол. В общем, всё как всегда, этакий парад тщеславия. Люди из высшего общества без этого просто жить не могут.
Ну а вскоре зажгли свечи, масленые фонари и подали горячий шоколад с креплёным вином. Все расселись, заняли привычные места, и маркиза представила публике Кирьяна, рекомендовав его как сослуживца своего покойного мужа, но не более. О поэтическом даре князя она умолчала. Гости отнеслись к новому знакомому обыденно и спокойно, ведь мушкетёры в те времена были чем-то рядовым и не вызывали бурной реакции. Ну, есть тут какой-то лейтенант мушкетёров, ну и что такого, мы, мол, не за этим сюда пришли. А потому маркиза сразу перешла к поэтической части вечера.
Первым выступил молодой, почти мальчишка, лирик из провинции, высокопарно называвший себя выдающимся автором. Хотя в этом нет ничего предосудительного, ведь все мы по молодости грешим раздутым самомнением. Прочтя несколько лёгких стишков о любви и ревности, он учтиво поклонился и стал ждать реакции окружающих. Гости не замедлили отозваться; сумбурно поаплодировали, высказали пару лестных реплик на том и успокоились.
Далее вышел юноша с бледным лицом в расшитом бисером сюртуке и изрядно напудренном парике. По его виду легко определялось, что он неплохо преуспел в лестной лирике и его доход от этого значителен. Юноша, заняв величественную позу, прочёл довольно-таки удачную оду во славу женской красоты. При этом он восхвалял как юных прелестниц, так и дам уже отяжелённых годами. Отчего гостьи среднего возраста пришли в особый восторг и аплодировали лирику больше и дольше всех прочих. В заключении юноша почтительно раскланялся, и с довольной улыбкой, зная, что обеспечил себе хороший гонорар, вернулся на своё место подле столика маркизы.
Затем различного рода чтецы и графоманы посыпались как из рога изобилия. Поэты читали один за другим свои вирши, и каждый норовил выставить себя в наиболее выгодном свете. Публика же подогретая шоколадом и хмельными напитками вошла в раж и рукоплескала, почти не переставая. Это был апогей вечера. А тем временем князь Кирьян скромно сидел в уголке у масленого фонаря, с наслаждением потягивал из хрустального бокала лёгкое винцо и, вооружившись пером с бумагой, кропал свои эпиграммки на всех присутствующих. В этот момент он был настолько тих и спокоен, что его нахождения практически никто не замечал.
Лишь однажды его соседка по столу, чуть полноватая дама, спросила, что он там всё пишет. Но что князь ответил в подобающей его костюму манере, дескать, это военные приказы на завтрашний день в королевский полк мушкетёров. Дама понятливо кивнула, на чём все расспросы и закончились. А меж тем и сам вечер