оно дело молодое!» – сказал один, и все захохотали. Шенгерей промолчал. Пусть смеются! Ему всё равно. Бедные, у них нет такой любви, как у него! Если б знали, как он счастлив, они от зависти лопнули бы!
С этого дня в деревне пошли сплетни, разговоры. Бибинуру, наверное, тоже доложили. Но она никак не проявляла, что знает. А вот самый старший сын пришёл как-то вечером поговорить. Причину придумал: как будто бы у его амбара угол обшарпался, мел нужен, а у него кончился. У Шенгерея есть, вдвоём пошли в амбар за мелом. Когда зашли в амбар, спросил прямо: « Отец, в деревне про тебя всякие сплетни ходят. Это правда?» Шенгерей молчал. Чувствовал себя как маленький провинившийся мальчик перед грозным отцом. Покраснел так, что навернулись слёзы на глаза. «Отец, ты прекрати это ошибочное дело. Ты же мать обижаешь. Нас краснеть заставляешь. Ты что, молодой бабник, чтобы путаться с женщинами?» – сказал сын строго. Насыпал мела из большого мешка чуть-чуть, чисто для названия, и вышел из амбара. Шенгерей остался сидеть в амбаре на лавке. Вон, оказывается, как! Если самый старший пришёл, значит, знают и все остальные его сыновья: Хаджип, Ханиф, Хамит. Значит, все против, а отправили старшего. Да-а, дела. Шенгерея как будто придавили огромным камнем. Совсем раздавила его эта новость. Не хочет Шенгерей портить отношения со своими сыновьями. Он очень дорожит ими, гордится. Славные у него сыновья! Как на подбор, работящие, выносливые, немногословные, действующие обдуманно, как сам Шенгерей. Хороших детей они воспитали с Бибинур, нечего и сказать. Хорошие-то хорошие, а вот надумали отца учить, ему как жить. У старших троих есть жёны, у четвёртого – Хамита, есть любимая девушка. Взрослые мужчины, а вот отца понять не хотят! Он же не путается с Латифой, он по-настоящему влюбился!
Очень долго сидел в тёмном амбаре Шенгерей. И что потом? А потом вышел из амбара, запряг лошадь и поехал в лес к условленному месту встречать свою любимую, свою птичку, своё утешение и счастье – Латифу.
Похудел Шенгерей в то лето здорово. И неудивительно. Целый день косит траву. Почти каждый вечер, когда стемнеет, едет на лошади за Латифой, на рассвете отвозит обратно. Питался плохо, чем ни попадя. Но всё равно он был счастлив в то лето, как никогда в жизни. Весь был переполнен чувствами. Иногда не выдерживал напора своих радостных чувств: громким криком наполнял лес и берег речки: «Э-ге-гей!» Лес и речка отвечали ему таким же радостным эхом. Казалось, что вся природа ликует вместе с ним. Когда вспоминал прошлую ночь или какой-нибудь разговор с Латифой, её ласковые слова, душа утончалась, на глаза наворачивались слёзы, и он начинал скакать, как молодой жеребёнок. Вот тебе старик!
Но в этом мире всё временно. Счастливое, прекрасное лето быстро прошло. Дыни поспели. Ночи стали холодные. В шалаше ночевать стало нельзя. Шенгерей растерялся. Что делать? С Латифой расстаться он не может! Бросить её он не в силах! Он согласен умереть, но не согласен расстаться с ней! Нет, умереть он тоже не согласен, потому что это – тоже расставание с ней! Одурел Шенгерей от разных дум. Развестись с Бибинур и