Встречи на краю. Диалоги с людьми, переживающими утрату, умирающими, исцеляющимися и исцелившимися
я проходила терапию, судя по всему, совершенно бесполезную. Зачастую мне очень тяжело действовать, исходя из этого пространства, но когда я ощущаю его, то чувствую, что исцеляюсь. Не знаю, что происходит, но что бы ни происходило – это к лучшему.
Работа, которую совместно осуществляли Кэсси с Марком, глубоко повлияла как на её, так и на его жизнь. Казалось, каждый из них всё больше и больше открывается происходящему, в том числе возможной смерти, которую они носили в себе. Это время было невероятно плодотворным. Кэсси назвала этот период их жизни «временем нового очарования».
В День благодарения Марк умер в больнице; Кэсси сидела у его кровати и держала его за руку. Следующим вечером она позвонила мне и сказала:
– Между нами было столько неразрешённых конфликтов, что год назад казалось, что мы никогда по‑настоящему не станем так близки, как много лет тому назад. Но когда я с любовью открылась ему, когда он отказался от своих прежних привычек в общении со мной, от своего противоречивого сексуального поведения, перестал отрицать смерть и даже жизнь, что‑то произошло. Знаете, мы могли бы с ним говорить вечно, и не думаю, что таким образом решили бы много проблем. Мы бы просто продолжали плодить слова. Продолжали бы бесконечно добиваться взаимного одобрения. Но в конце прошлого лета, когда я почувствовала, что моё сердце открывается ему – такому, «какой он есть», судя по всему, наши беседы кардинальным образом изменились. Временами у нас почти не было тем для разговора, поскольку между нами было не так много расхождений. Мы переживали невероятную любовь. И хотя в каком‑то смысле эта любовь не спасла ему жизнь, возможно, она спасла его как‑то иначе. Не знаю. Но теперь я тоскую по нему больше, чем могла бы раньше представить. Так или иначе, наша совместная жизнь закончилась. Не знаю, чем я буду заниматься и что со мной случится, но уверена, что больше не нуждаюсь в том, чтобы он исцелял меня. Я исцелюсь самостоятельно. Я не знаю также, что именно хочу этим сказать. Жизнь так удивительно непредсказуема.
Спустя две недели она позвонила и сказала, что сердце «болит, как раньше, только сильнее» и что она никогда не чувствовала себя так одиноко и при этом «в таком единстве со всем сущим». Мы говорили о том, что она переживает «горе, накопленное за всю жизнь», и что на самом деле, как она могла заметить, это горе было связано не только с потерей Марка, но с многолетним отсутствием близости между ними. Также мы говорили о том, что, возможно, она в своём роде как бы предвосхищает горе в связи с собственной смертью. Она была настроена более легко, хотя было очевидно, что она испытывает печаль. А перед самым завершением нашей беседы она засмеялась и сказала:
– Я должна вам рассказать одну историю. Я знаю, ужасно считать это смешным, но мне хотелось бы поделиться с вами этим происшествием. Неделю назад мой деверь из Миннесоты находился в таком подавленном состоянии, что решил покончить с собой, он взял ружьё, зарядил его и пошёл по своему полю