король, – я не вижу ничего смешного.
– А, может, его посадить за уроки, какие-нибудь самые скучные, и ему будет совсем не до смеха?
– Уже сажали, уверяю тебя, дитя. Даже профессор сломал бы зубы об те науки, которые склевала птица.
– А что еще клюет Петутукан, кроме наук?
– Рождественский пудинг. Но все равно, что толку, он засмеется, даже если ему насыпать собачьих галет.
Его Величество вздохнул и передал Матильде бутерброд с маслом.
– Ты даже не представляешь, – продолжил он, – до чего нас довела птица. Однажды она засмеялась, и все мои министры превратились в мальчиков в желтых носочках. Мы не могли издавать законы, пока они не вернулись в нормальное состояние. В этом, конечно, не было вины министров, я не стал их наказывать, бедняжек.
– Конечно, – сказала Матильда.
– Однажды, в нашей стране завелся дракон, – рассказывал король, – когда это случилось, я предложил полцарства и принцессу в награду тому, кто убьет его. Ты ведь знаешь, такова старинная традиция.
– Да, – сказала Матильда.
– Что ж, весьма достойный юный принц приехал, чтобы сразиться с драконом, и все собрались, чтобы посмотреть на это зрелище. По девять пенсов платили за место в первом ряду. Раздался звук трубы, возвещавший начало битвы, и дракон прибежал. Для него этот звук прозвучал, как гонг к обеду. Принц извлек из ножен сверкающий меч, толпа зашумела, и тут скверная птица расхохоталась, и дракон превратился в кошечку. Принц обрушил меч на несчастное животное, не успел остановиться. Люди были просто в ярости.
– Что же случилось потом? – спросила Матильда.
– Я сделал все, что мог. Я сказал: «Принц, вы все равно должны жениться на принцессе». Я повез его во дворец, но едва мы добрались до дому, Петутукан снова захохотал, и принцесса превратилась в очень старую немку гувернантку. Принц уехал домой в страшной спешке и очень плохом настроении. Через день или два принцесса обрела прежний облик. Ах, дорогая, мы живем в эпоху испытаний.
– Мне очень вас жаль, – сказала Матильда, уплетая маринованный имбирь.
– Что ж, можешь пожалеть нас, – произнес монарх-горемыка, – но если я начну рассказывать тебе подробно обо всем, что сотворила хохочущая птица с моим бедным королевством, мы просидим до самого утра.
– Я не против, – милостиво согласилась Матильда, – расскажите мне еще что-нибудь.
– Ну, – говорил король, все больше волнуясь, – одного хихиканья противной птицы оказалось достаточно, чтобы портреты моих благородных предков в парадной зале все, как один, стали вульгарными и краснолицыми, словно они были вовсе не королями, а пьяницами и носили фамилию Смит.
– Просто чудовищно!
– А однажды, – всхлипнул король, – Петутукан рассмеялся так громко, что после воскресенья снова наступило воскресенье, а четверг вообще потерялся, бродил где-то сам по себе и нашелся только на Рождество.
– А теперь, – внезапно прервал он