Похищенная страсть. Мейси Эйтс

мере, надо отплатить им тем же.

      Он улыбнулся, и что-то в этой улыбке рассеяло ее сомнения. Выражение его лица снова изменилось, он вновь предстал привлекательным мужчиной, которого она встретила на улице в Нью-Йорке.

      – Сейчас я вас покину. Отдыхайте сегодня. А завтра мы будем делать из вас королеву.

      Фелипе вошел в комнату отца. Было темно, окна зашторены, свет выключен.

      – Добрый вечер, отец. – Он присел на кровать.

      – Твой пиджак сидит криво, – заметил старик вместо приветствия.

      Фелипе поднял руку, рефлекторно подтягивая рукава и ненавидя себя за это.

      – Нет. Ты почти ослеп, поэтому, даже если и так, ты бы все равно этого не увидел.

      Было странно видеть отца в таком положении. Когда был ребенком, Фелипе очень боялся своего родителя. А теперь вот он пожилой, будто уменьшившийся. Тем не менее при взгляде на него внутри возникало знакомое чувство смятения.

      Этот человек годами третировал его мать. Фелипе хорошо помнил, как однажды он ударил ее так сильно, что у нее образовался огромный синяк под глазом. И потом визажист вынужден был маскировать его, прежде чем они вышли в зал приемов, изображая идеальную королевскую семью.

      Совершенная картинка. Он убедил свою страну в том, что у него идеальная семья, а он самый лучший правитель. Граждан Санта-Милагро медленно и эффективно лишали прав. Искусства, образования, надежды.

      Все это Фелипе восстановит, хотя не сможет вернуть матери испорченную жизнь, зато обеспечит процветание Санта-Милагро.

      У него был соблазн взять власть силой, но это повлекло бы за собой человеческие жертвы.

      – Это какой-то новый способ общения с умирающим отцом?

      – Наверное, нет. Но когда меня это волновало? Я только хотел, чтобы ты кое-что узнал.

      – Что именно?

      – Я нашел ее.

      Отец зашевелился.

      – Мою принцессу?

      Улыбка искривила губы Фелипе.

      – Нет. Теперь она моя. Я сделаю ее своей женой. И ты не сможешь мне помешать. Ты на смертном одре.

      – Ты ублюдок. – Голос отца, казалось, был пропитан ядом, но теперь он не имеет власти.

      – Хотелось бы, чтобы это было правдой, – заявил Фелипе жестко и властно. – Дорого бы я заплатил за то, чтобы не быть твоей плотью и кровью.

      – Чувствую то же самое. – Отец закашлялся, трясущейся рукой провел по лбу и добавил: – Я так и не смог сломать тебя.

      – Но ты очень старался, – парировал сын. – Теперь я приложу все усилия, чтобы войти в историю как одна из твоих величайших неудач. Печально, что ты этого уже не увидишь.