уже въезжали во двор, Захарьев посетовал:
– Мура, Мура, смотришь ты на мир своими голубыми глазами… и он у тебя – голубой, наверное, и ясный. Тебе можно позавидовать!
…Мура попробовала однажды остаться ночевать у Захарьева. Он не возражал.
Но что это была за ночь?! Несколько раз Петька во сне принимался кричать. Да так громко, что ей стало страшно. Она начинала метаться по комнате. Не знала, что делать?
Смалодушничала, и под утро вышмыгнула из комнаты.
Больше ни разу к нему ночевать не ходила.
Как всё же при Большаке было спокойнее. Он не ругался, не кричал.
Тогда она была хоть и хромая, но здоровая. А теперь, после того, как учитель наступил ей на ногу, её часто донимала боль.
Петька перестал, как говорила Матвеевна, рвать душу на гармошке во дворе, а спокойствия не прибавилось.
…Как всё поменялось?..
Сегодня, когда прибыли к будке, Стелька, разливая по стаканам денатурку, говорил Петьке:
– А ты знаешь, что Чапай не любил, даже боялся лошадей?
– Кто тебе сказал? – удивился Захарьев.
– Мой дядька Егор, он – чапаевец. – Говорит, у него автомобиль был. Не скакал он…
– А как же кино?
– Кино – это другое…
– Ты это к чему? Про мою тачанку? Так я тоже безлошадный. Мотор: одна моя половинкина сила, куда до лошадиной?..
– Говорю к тому, что вранья на свете больно много…
– Это точно, – согласился Петька. – Вот Мура! Она не соврёт. Если, к примеру, надоели мы ей своей болтовнёй, так она морщится. А то возьмёт и уйдёт. Я люблю таких.
И тут Стелькин сказал вроде бы ни с того ни с сего:
– Тебе, Петруха, пообвыкнуть надо. Не казнись. Смирись. Зачем домой приехал? – жёстко произнёс Стелька. – Глотал бы теперь под Винницей хохляцкие галушки. Никого из своих рядом. Некому жалеть.
– Мне и тут есть чего глотать. И, кажется, уже наглотался, – глухо отозвался Захарьев. – Что там, что здесь… У меня то одна нога зачешется, то другая. Суну руку – ни одной на месте нет? Как привыкнуть?
– Знакомо, – буркнул Стелькин, – мне проще – вон, – он кивнул головой в сторону деревянного своего протеза, стоящего в углу, – когда у меня нога, которой нет, зачешется, я его поскребу, и все дела!
И дурашливо скосил глаза на своего собеседника, подтолкнул:
– Разливай, пехота.
– Мне бы твою ступу, – только и сказал Захарьев.
Стелькин провозгласил натужено тост:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.