редко его видел таким. Он и сейчас не был развесёлым, но глаза и лицо светились какой-то особой радостью, не соглашаться с ним нельзя. Шурка давно понял: сопротивляться бесполезно. Отец всё делал по-своему, ибо всегда верил, что прав.
– Ох, развоевались мы что-то, давайте ужинать, а то совсем темнеет, – забеспокоилась Катерина.
– Начнём! Только начать надо, – задумчиво сказал отец, – а там война план покажет. Живы будем – не помрём. Так, Шурка, или нет?
– Так, пап, – подтвердил тот.
– Ну, вот, мать, мы и договорились обо всём, считай, полдела сделали.
– Помоги нам, Пресвятая Богородица, – сказала мать.
И это очень удивило Шурку.
Она так никогда не говорила.
Жаворонки
Шурка проснулся рано. Он не мог долго спать в такой день. Его мама гремит печной заслонкой, собирается печь «жаворонков» – птичек из теста. Бывает это всегда в середине марта и по-разному: можно раскатать тесто, свернув валик, этот валик завязать узлом – получится ловкая завитушка. Точным движением ножа делается с одного конца птичий клювик, с противоположного – хвостик. Глазками служат головки спичек или просяные зернышки. А можно витое тельце не делать, а просто слепить птичку с клювиком и хвостиком.
Такими птичками заманивают весну и встречают перелётных птиц с юга:
Жаворонки, прилетите к нам,
Тёпло леточко принесите нам,
Нам зима надоела —
Хлеб-соль у нас поела.
Эти слова надо пропеть, обязательно забравшись на конёк сарая – так всегда казалось Шурке. Он и сейчас устремился наверх.
Любка стоит в отцовских валенках посредине двора и лепечет приветливые слова. А самая маленькая Шуркина сестрёнка, Надюха, вообще ещё спит.
– Сами вы – мои жаворонушки звонкие, – радуется мама. – Шурка, не бери Петю, упадёт карапуз.
После песенки про жаворонков, пропетой на крыше сарая, слегка промёрзнув, хорошо сидеть за столом и есть, запивая топлёным молоком, горячие пышки. Их мама делает из того же теста, выдавливая на столе стаканом из большой раскатанной лепешки. Это вам не затируха!
– Мамака, мы зовём, зовём жаворонков, а я не видел ни разочек их, они где живут? – спрашивает Петя.
– Мам, и я не видал ни разу, – спохватывается Шурка.
– А когда ходили к деду на бахчи, помните, слушали, – подсказывает мать.
– Помню, помню, – лепечет Петя, – но мы их не разглядели, они высоко в небе. Вон, ласточки у нас в сарае живут, но не поют. Папа их касатками называет.
Шурка вспомнил про стрижей, живущих в обрывистом берегу Самарки в норах. Там же гнездятся и щурки. Прошлым летом он обнаружил, что заливистый соловей – на самом деле маленькая серенькая птичка – устроил себе гнездо в куче котяков на задах, за сараем.
– Мам, мы увидим в это лето жаворонков? – не унимается Петя.
– Увидите, увидите, – успокаивает Катерина, – какие ещё ваши годы. Вот подрастёте, побольше будете под открытым небом, на вольном воздухе – и увидите. Жаворонки любят простор,