них явно было запечатлено нечто любопытное. Как ни странно, именно при беглом взгляде что-то сразу различалось в глубине теней, но если всматриваться пристальнее, тени смыкались, и мимолетное впечатление от увиденного распадалось. Но все же на фото что-то определенно присутствовало – какие-то смазанные очертания, похожие на ствол пушки, слишком длинной для любого самого большого лафета; некий намек на кабину транспортного средства и блик, в котором отражалось нечто вроде платформы.
– Не будем забывать, что, по всей вероятности, видеть нам мешают еще и наброшенные сверху маскировочные сетки, – заметил Леклерк, с надеждой вглядываясь в лица подчиненных и ожидая прочесть в них хотя бы проблески энтузиазма.
Эвери посмотрел на часы. Двадцать минут двенадцатого.
– Мне скоро пора уходить, директор, – сказал он. Ему еще нужно было позвонить Сэре, как он обещал. – Меня ждут в бухгалтерии, а потом предстоит оформить билет.
– Задержитесь еще минут на десять, – умоляющим тоном попросил Леклерк.
А Холдейн поинтересовался:
– Куда это он отправляется?
– Позаботиться о Тейлоре, – ответил Леклерк. – Но сначала ему предстоит встреча кое с кем в Цирке.
– Что значит – позаботиться? Тейлор мертв.
Повисла неловкая пауза.
– Вам прекрасно известно, что Тейлор путешествовал под чужим именем. Кому-то нужно забрать его вещи. Прежде всего пленку. Эвери летит туда в качестве ближайшего родственника. Министерство уже дало разрешение, и, уж простите, не знал, что мне необходимо еще ваше согласие.
– Чтобы получить труп?
– Чтобы получить кассету, – уже несколько раздраженно повторил Леклерк.
– Но это оперативное задание. Эвери не прошел специальной подготовки.
– Ничего. На войне и более молодые ребята выполняли трудную работу. Он справится.
– Даже Тейлор не справился. Что он будет делать с кассетой, если добудет ее? Привезет ее в дорожном несессере?
– Не могли бы мы обсудить это немного позже? – предложил Леклерк, обращаясь к остальным присутствующим и улыбаясь, словно показывая: сколько терпения нужно с этим Холдейном. Потом он продолжил: – Еще десять дней назад эти свидетельские показания и снимки были всем, чем мы располагали. Потом появилось второе основание для подозрений. Целый район вокруг Калькштадта был объявлен запретной зоной.
Подчиненные Леклерка оживленно и заинтересованно зашептались между собой.
– Радиус они установили, насколько нам известно, в тридцать километров. Никакой транспорт внутрь не пропускается. Для охраны привлечены пограничники. – Он снова оглядел своих людей. – Я сразу проинформировал об этом министра. Не берусь перечислять вам все возможные последствия, которые могут вытекать из подобной информации. Позвольте остановиться только на одном. – Последнюю фразу он произнес быстро, одновременно непроизвольным жестом убрав за уши пряди закрывавших