загадка пирамиды в ее структуре. Четыре угла были подняты до вершины. Сама пирамида – мужчина, поддерживаемый своими четырьмя женщинами-воинами. Мужчина, который поднял тех, кто его поддерживает, до высшей точки. Понимаешь, о чем я говорю?
Должно быть, на моем лице отразилось замешательство. Паблито засмеялся. Это был вежливый смех.
– Нет, я не понимаю, о чем ты говоришь, Паблито, – сказал я. – Но это, наверное, потому, что дон Хуан никогда не говорил мне о чем-либо подобном. Пожалуйста, расскажи мне все, что знаешь.
– Атланты – это нагваль. Они сновидящие. Они представляют собой порядок второго внимания, выведенного вперед. Поэтому они такие пугающие и загадочные. Они – существа войны, но не разрушения. Другой ряд колонн – прямоугольных – представляет собой порядок первого внимания – тональ. Они – сталкеры. Вот почему они покрыты надписями. Они очень миролюбивы и мудры, в отличие от фигур первого ряда.
Паблито замолчал и взглянул на меня почти отчужденно, а затем расплылся в улыбке.
Я думал, он объяснит то, что сказал, но он молчал, как бы ожидая моих замечаний.
Я попросил его продолжать рассказывать. Он, казалось, был в нерешительности. Наконец, пристально взглянув на меня, он глубоко вздохнул и начал говорить снова, но голоса остальных заглушили его шумом протеста.
– Нагваль все это уже объяснял всем нам, – нетерпеливо сказала Ла Горда. – Зачем заставлять его повторять это?
Я попытался объяснить им, что на самом деле не имею представления о том, что говорит Паблито. Я настаивал, чтобы он продолжал. Опять возникла волна голосов, говорящих одновременно. Судя по тому, как смотрели на меня сестрички, они очень сердились, особенно Лидия.
– Мы не можем говорить об этих женщинах, – сказала мне Ла Горда. Она была предельно сдержанной. – Одна мысль о женщинах пирамид делает нас очень нервными.
– Да что с вами творится? – спросил я. – Почему вы так себя ведете?
– Мы не знаем, – ответила Ла Горда. – Это просто чувство, которое мы все разделяем. Очень беспокоящее чувство. Мы чувствовали себя прекрасно, пока полчаса назад ты не начал задавать вопросы об этих женщинах.
Заявление Ла Горды послужило как бы сигналом тревоги. Все вскочили и угрожающе придвинулись ко мне, говоря в полный голос. Мне понадобилось много времени, чтобы их успокоить и усадить. Сестрички были очень взволнованы, и их состояние, казалось, передалось Ла Горде. Мужчины вели себя более сдержанно. Я повернулся к Нестору и прямо попросил его объяснить, почему женщины пришли в такое возбуждение. Может быть, я невольно сделал что-то такое, что вывело их из равновесия.
– Я в самом деле ничего не понимаю, – сказал он. – Да и никто здесь, я уверен, не понимает, что с нами творится, но все мы чувствуем себя очень нервными и расстроенными.
– Потому что мы заговорили о пирамидах?
– Видимо, да, – сказал он. – Я и сам не знал, что эти фигуры являются женщинами.
– Да конечно же ты знал, тупица, – бросила Лидия.
Нестор,