отношению к женщинам. Впрочем, насколько я помню, это Ваше обычное поведение: этакий Сатир-женоненавистник.
– Ах, сударыня, таково моё проявление исключительно лишь в Вашем присутствии. Поверьте, к женщинам я отношусь хорошо, а к хорошеньким женщинам и того лучше. Просто Вы для меня не ассоциируетесь с женщиной. И хотя Вы такая правильная и принципиальная, Ваша невыразительность и размытость, не только в прямом, но и в метафорическом смысле, лишает Вас женственности и привлекательности, превращая в занудную сущность. А вот сравнение меня с Сатиром имеет под собой основание…
– В отличие от Вас, сударь, я – не сущность, а Личность. И это звание накладывает на меня определённые обязательства. А на счёт Вашего родства с Сатиром я, пожалуй, соглашусь и объясню несведущим, что Сатир – это примитивный похотливый козёл.
– А я в свою очередь тем же несведущим напомню, что изначально Творец повелел: «Плодитесь и размножайтесь», и похоть – неотъемлемая составляющая данного физиологического процесса. А разницу и притяжение полов никто, в общем, не отменял.
– Вы забываете, сударь, мы с Вами находимся здесь по поводу Души некоего индивида. А душа, как известно, не имеет половой идентификации. Она – бесполая.
– Да, коллега, вынужден согласиться с Вами в этом вопросе. Однако, чтобы Душа обрела целостность и андрогинность, ей нужно получить равновесный опыт обоих полов.
– Извините, пожалуйста, – вмешался я, – это вы сейчас обо мне по поводу Души некоего индивида?
– О Вас, дорогой, о Вас, – ответил мне женский голос.
– Что же не в порядке с моей Душой, – не унимался я, – если она всё-таки существует?
– А то не в порядке, мой дорогой, – продолжил всё тот же женский голос, – что, по моим данным, у Вас не было объективных причин к недовольству собственной жизнью.
Вы родились и выросли в полноценной семье; социалистическое государство, в разумном устройстве которого Вы так малодушно засомневались, заботилось о Вашем здоровье, занималось Вашим образованием и досугом, причём, заметьте, совершенно бесплатно. У Вас всегда была работа, благодаря которой Вы имели средства для безбедного существования, ежегодные отпуска и даже санаторно-курортное лечение. Став финансово самостоятельным, Вы создали семью и продолжили получать социальные блага от государства, апофеозом которых стало получение Вами отдельной благоустроенной квартиры.
А ведь далеко не всем повезло так же, как Вам. И Вы смеете жаловаться на несправедливость судьбы? Совести у Вас нет.
– Ну, что Вы, – пристыжено ответил я, – социально-бытовые условия меня вполне устраивают. И заботу государства я тоже ценю. Вопрос в другом: если всё у нас так хорошо, то почему это существование кажется мне безрадостным и бесцельным, будто кем-то спланированным и ограниченным. Мне порой кажется, что я в тупике, а вокруг меня высокие бетонные стены.
– А, по-вашему, лучше было бы оказаться в чистом поле на пронизывающем ветру, без какой-либо помощи и защиты?
– Но тогда бы я