усмехнулся герцог. – Но я начинаю подозревать, что ты находишь особое удовольствие в том, чтобы нарушать правила.
– Нет. – Я вернулась к косе. – Я нахожу удовольствие в том, чтобы делать то, что мне по душе. А правила бывают разные, и я не вижу ничего плохого в нарушении тех, которые являются абсурдными и несправедливыми…
Я уезжала из герцогского особняка в крайне растрепанных чувствах, вертя в пальцах небольшой медальон – овал бирюзы с красивым рисунком прожилок в обрамлении бриллиантовых звездочек. То, что Кьер обозвал подарком, для меня выглядело совершенно неприкрытой платой за услугу. Я так растерялась, когда он попытался повесить мне его на шею, что вместо того, чтобы спокойно и ровно объясниться, обсмеяла его – помилуйте, герцог, не комильфо выставлять женщину моего положения алчной до наживы особой, приберегите такие подарки для дам с Фиалковой улицы. Кьер оскорбился, разозлился, улетел в гардеробную и, одеваясь, бубнил оттуда – я тут хозяин, и я решаю, что и кому дарить, учить меня еще будут!
И все могло бы докатиться до серьезной ссоры, если бы я вовремя не прикусила язык и не умерила темперамент, напомнив сама себе, где нахожусь и в каком статусе. В итоге сошлись на компромиссе – эту «безделушку» я оставляю, но подобных подарков Кьер, не получив моего на то согласие, делать больше не будет.
На самом-то деле обычный, традиционный даже жест, и выставила я себя пусть не дурой, но однозначно не с лучшей стороны моего непростого, как обтекаемо называет это папенька, характера. Герцог не папенька, и забывать об этом нельзя.
Просто…
Мне неприятно было думать, будто он считает, что мне от него что-то нужно. Вернее, нужно, конечно. Но не бриллианты, и даже не помощь в работе (боже упаси!).
От воспоминаний о том, что мне нужно, внутри все сладко сжималось, а на лицо лезла непрошенная улыбка.
С ней я и взбежала по истертым ступенькам небольшого особняка, третьего по счету на Молочной улице, служащего уже почти год столичной резиденцией почтенного виконта Рейвена с семьей. И в дверях столкнулась с дорогим братцем. Грей на ходу поправлял китель и шпагу, а потому перед собой не глядел и едва не сбил меня с ног.
– Эри? Эри! Эри! – Он с такой силой вцепился в мои плечи и встряхнул, что я ощутила себя деревянной марионеткой в руках кукольника. – Ты в порядке?
– Конечно. – Я осторожно, двумя пальчиками, отцепила от себя сомнительные братские объятия. – А почему не должна быть? Я же предупредила, что задержусь на работе.
– До утра?
– Такая работа. – Я пожала плечами, а Грей внезапно побледнел и снова вцепился в меня как клещ.
– Что он с тобой сделал?
Что ж… от родного брата у меня секретов нет!
– М… вот помнишь Магду из Гринхила? – Судя по тому, как бледность на юношеском лице брата сменилась румянцем – помнил и еще как! Я тоже много чего запомнила, застукав их на конюшне, правда, в отличие от родственника предпочла бы забыть. – Ну вот примерно то же самое, за исключением, разве что, нюансов…
– Что-о?! Да как он…