бы отсюда «по-английски» уйти, когда, спустя три секунды, следующий, кого я вижу, заставляет окончательно приклеить мою задницу к стулу. Сердце выскакивает из груди, а глаза – из орбит. Я уже молчу о свой челюсти, которая валяется где-то под ногами.
На середину зала как легкое дуновение перышка влетает моя танцовщица. Совершенно иная, в новом для меня обличии, не в балетной пачке, и одетая уж точно не для ночного клуба. На ней обычный черный на тонких лямках топ, открывающий красивый подтянутый живот с блестящим пирсингом. Спускаю взгляд по ее тончайшей талии, выраженным мускулистым, отточенным многолетним мастерством ножкам, которые обтянуты темными лосинами. А далее, моему взору предстают босые, выворотные ступни. Как ни странно, в этой деформации, благодаря пуантам, есть что-то своего рода сексуальное и привлекательное. Светлые волосы девушки распущены и плавно спадают по ее хрупким плечам. Глаза горят, на щеках румянец и твердый, уверенный в себе, взгляд.
«Вот это я удачно заскочил», – я все еще не верю своим глазам, когда продолжаю жадно разглядывать свою балерину.
Конечно, «свою», чью же еще? Даже думать не хочу о каком-то другом парне рядом с ней.
– Представьтесь, пожалуйста! – малозначительно интересуется у нее Пол.
– Джиа Саммерс, – громко и определенно.
«Джиа».
Теперь я знаю, как ее зовут. Пока моя душа поет, губы непроизвольно повторяют ее имя, и, кажется, я сказал его вслух. Немой вопрос о том, какого черта я здесь делаю, выразительно отражен в ее глазах, от чего на моем лице расползается довольная ухмылка.
Взгляд Джии распыляет во мне нечто такое, что не поддается объяснению. Лишь от одного ее облика я тяжело дышу, а сердце барабанит так, как после утренней пробежки.
Это приятное чувство, которое мне бы не хотелось отпускать.
Пока наши взгляды ведут свою беседу, в которой невооруженным глазом видна обоюдная заинтересованность, Пол прочищает горло и призывает ее начинать.
Зал наполняется незнакомой для меня классической мелодией, в приятной современной интерпретации. Даже здесь Джиа, сама того не подозревая, угадывает мои музыкальные предпочтения.
Через какое-то мгновение девушка начинает плавно двигаться. Мы наблюдаем за ней, как под гипнозом. Странно, она без пуантов и танцует совершенно по-иному.
Танцовщица передает и исполняет танец в чуждой для себя манере. Дело в том, что я видел ее выступление и репетицию в колледже, пусть и малую часть, но имею примерное представление, на что девушка способна. Ее движения не соответствуют ни одному из тех образов: дивы ночного клуба или же балерины. То, что она представляет в данный момент – нечто особенное, выражающее неизведанный протест и полную свободу духа. Джиа исполняет современную хореографию очень тонко и чувственно, ее лицо наполнено тоской, и в то же время излишней самоуверенностью. Я бы выразился о ней, как об отчаянном и одиноком воине, брошенном на поле боя, и не удивлюсь, если все именно так на самом деле.
Прикрыв