обезображено отвратительной гримасой, покрасневшие губы и рот превратились в отвратительный оскал, и на лбу проявились уродливые тонкие морщины, ещё более испоганив его кругленькое лицо. И завизжал, стервозным голосом:
– Какого хрена…?
– Что? – с опаской спросила. Затаилась, как мышка.
– Ты что, баба?
– Почему «баба»? Девушка…
Он ещё раз посмотрел перед собой – ему в лицо смотрел небольшой искусственный член, пристёгнутый к поясу.
– Не-не! Мы так не договаривались. – поднялся с колен. – А я думаю: «Чем так странно воняет»? – спросил он. Это были женские выделения.
За пару секунд, он подобрал всю верхнюю одежду с пола, рукавом утёрся и глаза его заблестели. Она почувствовала себя тем мужиком, что обидел девочку: стало неловко, и даже стыдно за то, что обманула и не призналась, в начале. И, показалось, наблюдая за ним, как начинает истерить, подхватывая сопли, что сейчас расплачется.
– Ненавижу вас, баб!
– Я… – она хотела сказать хоть несколько слов, в качестве оправдания, но получила в лицо удар…, своей одеждой. Он, бросил ей курточку и поспешил убраться прочь.
– Подожди…! – успела выбежать из кабинки, цапнув за руку. – Хочешь, я тебя в попу…
– Оставь меня! Терпеть вас не могу…
Тот вырвал свою руку и пошёл, одеваясь на ходу. Она, ещё секунд десять, стояла в лёгком шоке, посреди коридора клозетов, провожая его взглядом, с приспущенными штанами и чужеродным инструментом между ног. Сама же, была удивлена таким странным поведением. Не раз ей приходилось пристёгивать, к поясу, ненастоящий член, выступая в роли хозяйки. Мужчины ей подыгрывали всегда, себя вели послушно, – разворачивались попой, отдавались во власть её желания и охотно сосали искусственный орган, хоть тот и не изрыгал фонтаны спермы. Она, и в этот раз подумала, будто идёт на очередную съёмку, совсем не подозревая мотивы таких встреч в реальном мире. Что человек – не актёр, а настоящий трансгендер.
Но шум вначале коридора её в чувства привёл: услышав стеклянные шаги и тихие разговоры, она проснулась и поспешила внутрь, в кабинку обратно заползти. Закрыв за собой дверцу, она приникла, не дыша. Поняв, что двое людей, спустились вниз, по нужде, выдохнула, и на лице проявилась идиотская ухмылка. Повторив недавно знакомую позу, дотянувшись носком до края рта огромного яйца, одним движением отстегнула, с пояса, рабочий инструмент и, развернув головкой к влажным губам, погрузила внутрь.
И тихо застонала, закатив глаза от удовольствия.
– Ну наконец-то… – прошептала, снова представляя Джека.
Она сидела на широком кресле кровавого цвета, закинув нога за ногу. Руки были скрещённые на груди, пялилась в окно, пытаясь хоть чуть-чуть разобрать смысл безумного течения толпы, и радовалась слабым потокам холодного воздуха, улавливая лицом, вдыхая его, закрыв глаза. Ей было душно. Она специально подсунулась к краю, чтобы обдувало целиком, ибо только холод приводил её в чувства, давал