себя прекрасно там, где находилась, вот и все. Ей нравилась ее работа. Нравилось сидеть с клиентами, которые покупали один из трехуровневых Пакетов оценки удовлетворения, нравилось брать их пробы и обсуждать с ними результаты.
Ее нынешнее задание было весьма типичным. Клиент – подающая большие надежды маркетинговая фирма в Сан-Франциско, «!Ура!» купила Платиновый пакет Apricity после смерти своего сотрудника или, как сказал шеф Перл: «Очень несчастливое Рождество и кое-кому „спокойной ночи“!» Через несколько часов после вечеринки копирайтер из «!Ура!» покончила с собой в комнате отдыха. Бедную женщину нашли работники службы ночной уборки, но было слишком поздно. Весть о смерти разлетелась быстро, равно как и о ее причине и месте. В январских отчетах «!Ура!» отмечается снижение производительности труда, которое сопровождается увеличением количества жалоб на отдел кадров. Отчеты за февраль были еще более мрачными, а за первые недели марта и вовсе ужасными.
Поэтому «!Ура!» обратилась к корпорации Apricity, и Перл привезли в офис фирмы в районе Саут-оф-Маркет, чтобы создать план удовлетворения для каждого из пятидесяти четырех сотрудников. «Счастье – это Apricity». Таков был лозунг. Перл стало интересно, что бы о нем подумала умершая копирайтер.
Сам процесс оценки Apricity был бесконтактным. Единственное, что требовалось машине для формулирования своих рекомендаций – это мазок с внутренней стороны щеки. Это была первая задача Перл на работе – раздать и потом собрать ватные тампоны, нанести немного собранной слюны на компьютерный чип, а затем вставить его в слот в машине. «Apricity 480» принимала его и выдавала индивидуальный план удовлетворения всего за несколько минут. Перл всегда удивлялась этому: подумать только, что путь к счастью человека лежит рядом с остатком бублика, съеденного на завтрак!
Но так оно и было. Перл сама сидела за Apricity и ощущала ее эффект. Хотя большую часть ее жизни несчастье было всего лишь слабо выраженной эмоцией, а не облаком над головой, как описывали это состояние другие. Разумеется, для нее оно не представлялось каким-то депрессивным туманом или другим плохим погодным явлением. Несчастье Перл было больше похоже на дым горящей свечи. Свечи на торте по случаю дня рождения. «Уравновешенная», «непоколебимая», «стабильная» – так ее называли с самого детства. И она предполагала, что ее вид соответствует этим словам: темные волосы вокруг ушей и шеи были пострижены в форме аккуратной шапочки пловца; черты лица были приятными, но не слишком красивыми; фигура в верхней части стройная, бедра и зад округлые, как у одной из этих надувных кукол, которые разбухают, когда их накачиваешь. По правде говоря, Перл была выбрана для работы в качестве лаборанта Apricity, потому что обладала, как выразился ее босс, «аурой шерстяного удовлетворения – как будто тебе одеяло на голову натянули».
– Вы редко волнуетесь. Вы никогда не отчаиваетесь, – продолжал он, а Перл сидела перед ним и теребила манжеты пиджака, купленного специально для собеседования. – Вы можете наплакать лужицу, а не океан. Вы ведь сейчас счастливы? Верно?
– Я в порядке.
– Вы