– следующее задание.
– Какого хрена?! Я на этого мужика неделю убил! Мог у Гавра что-нибудь взять!
Отказ возмутил небритого до глубины души. Видимо, он сильно надеялся на вознаграждение.
Сидевший в кресле не обратил на это никакого внимания и, не меняя интонацию и не переводя на собеседника взгляд, продолжил:
– Ты же знаешь, я плачу за работу. Он должен был выжить. Нет жизни – нет платы. Всё честно, как в аптеке. Меня не интересует, сколько ты потратил на него времени, меня интересует результат.
– Ну ты и мразь, Матвей! Не зря от тебя все сваливают. – Небритый сжал кулаки в приступе немой злобы.
– Миш, это далеко не главное моё достоинство.
Тот, кого назвали Матвеем, расплылся в холодной самодовольной улыбке Чеширского кота. Слово «мразь» он, похоже, относил к числу комплиментов.
По выражению его лица Миша понял, что ничего не сможет добиться и аудиенцию можно считать оконченной. Он недовольно буркнул:
– Когда прийти?
– Приходи в среду около двух. Я постараюсь найти тебе что-то попроще.
Матвей бросил на собеседника кошачий взгляд, наслаждаясь его бессилием, сложил длинные бледные пальцы домиком у подбородка, притворившись, что о чём-то задумался.
Миша хотел ещё что-то сказать, но вовремя сообразил, что это бесполезно, резко повернулся и быстрым шагом двинулся прочь из комнаты. На его щеках выступили красные пятна, а кулаки судорожно сжимались.
Лёша шмыгнул за дверь, в страхе задержал дыхание и подождал, пока шаги не замолкли в глубине коридора. Он не понял до конца, о чём шла речь, но то, что они говорили о смерти какого-то мужчины, ему совершенно не понравилось. «Нужно выбираться отсюда, да побыстрее…» – пронеслось в голове. Через состояние эйфории начало пробиваться бешено колотившееся сердце, наполнявшее вены адреналином. Он затравленно оглянулся по сторонам в поисках спасительного выхода, как вдруг размышления прервал тихий, но властный голос Матвея:
– Подойди сюда…
Лёша, цепенея, сглотнул комок, подступивший к горлу. Хотелось слиться со стенкой в единое целое, но стенка не отвечала взаимностью. В голове теплилась надежда, что в комнате был кто-то третий, кого он сразу не заметил, но ни шагов, ни ответа на это обращение не последовало.
– Да, ты! Подойди сюда! Третий раз я повторять не буду.
В голосе Матвея не было угрозы или агрессии, но сразу верилось, что повторять он не будет и лучше было с первого раза исполнить приказ.
Лёша почувствовал: промедление будет стоить дорого, и осторожно вышел из укрытия. Никакой реакции. Только тишина и неподвижность. Лёша понял, то стоит подойти ближе. Он пытался посмотреть в глаза Матвея, но взгляд как-то сам переходил на волосы, свитер и обивку кресла.
Казалось, что Матвей задумался и совершенно забыл о госте. Он сидел молча, уставившись в дальний угол комнаты. Так продолжалось секунд тридцать. Наконец Матвей встряхнул головой, как будто проснувшись, и иронично оглядел Лёшу.
– Да, яблочко